Конфетка для ковбоев

— Мой. Точнее, нашей бабушки по линии отца. Барбара Элизабет Паркер, это ее портрет, — Шон кивает в сторону камина. — Она завещала его мне. Барбара была безумной авантюристкой, много путешествовала, а этот дом построили лет пятьдесят назад, она наотрез отказывалась жить в центральном поместье, считала, что это пережитки рабовладельцев.

— Интересная, должно быть, была женщина.

— Да, очень. Я сейчас сделаю то, что хотел сделать несколько дней, только не останавливай меня, — голос низкий, от него вибрирует воздух.

— Что?

Кэндис смотрит в его темные глаза, в них уже горит огонь, облизывает пересохшие губы, Шон следит за ее язычком и тут же целует ее. Так жадно, так жарко. Не поцелуй, а чистый голод. Он забирает весь кислород, вместе с душой, вместе с сердцем, всю, без остатка.

Глава 38

— Шон, Шон, остановись.

Кэндис прижимает пальцы к его губам, прерывая поцелуй. Сама, так же, как и он, тяжело дышит.

— Тебе нехорошо? Что случилось?

— Да все хорошо со мной. Почему все так озабочены моим здоровьем и состоянием? Мне надо в душ. Здесь есть душ или ванна, от меня так пахнет лекарствами и больницей.

— Хорошо, пойдем.

— А где Лукас? Куда он ушел?

— Где-то здесь, далеко он не уйдет.

Шон вел девушку наверх по лестнице, Кэндис хотела разглядеть фотографии, висящие на стене, но не успевала. Они прошли в спальню, первое, что удивила Кэндис, — это большая, просто огромная кровать. Но она не стала задавать вопросов. Светлая ванная комната тоже была приличных размеров, душевая кабина в шоколадных тонах, с выступом на стене, она видела такое впервые.

— Вот, здесь есть все, что нужно. Мне остаться?

Шон смотрел на нее так, что сердце отбивало бешеный ритм, он сжимал ее ладонь и ждал ответа.

— Да, — сказала чуть слышно, а сама улыбнулась.

Кэндис стянула через голову платье, оставаясь перед мужчиной в одних трусиках, затем медленно сняла и их. При этом прикусывая нижнюю губу и явно заигрывая с Шоном.

— Ты меня соблазняешь, Конфетка?

— А ты как думаешь?

— Думаю, что да. Но, малышка, — это опасно.

Кэндис ощущала себя такой открытой, раскрепощенной, даже немного распутной рядом с братьями Паркер. Она и не думала, что способна на такое: провоцировать и соблазнять. Но это было невероятное чувство власти над этими сильными мужчинами. Шон склонил голову и улыбнулся, глядя на то, как Кэндис легкого отбросила в сторону трусики и, виляя попкой, прошлась за двери душевой. А потом, уже сквозь стекло, как она включила воду, и та побежала по ее стройному телу.

Пуговицы рубашки не хотели расстегиваться, Шон рванул их, выдирая с нитками. Быстро снял джинсы и белье, член стоял, подрагивая при ходьбе. Кэндис чуть отошла назад, смотрела, как мощная фигура Шона надвигается на нее. От предвкушения того, что будет, потянуло низ живота, как её киска наполняется возбуждением.

— Ты этого хотела, малышка? Свести меня с ума?

— Да, я только этого и хочу последнее время.

Шон несколько секунд стоит под струями воды, пожирая взглядом Кэндис, ее торчащие соски, они так манят взять их в рот, животик, половые губки, которые припухли и так отчетливо просматриваются. Резко оказывается рядом, подхватывает Кэндис на руки, усаживая на выпирающий выступ на стене, накрывает ее губы своими.

Кэндис сидит на идеальной высоте, ее раздвинутые ноги и открытое лоно как раз на уровне эрекции мужчины. Она берет в руки его член, смотрит на крупную головку, проводит по стволу несколько раз. Шон двигается ближе, скользит головкой по половым губам.

— Потри моей головкой свой клитор, малышка.

Это звучит так чертовски порочно и возбуждающе, Кэндис разводит ноги шире, делает круговые движения членом по твердому бугорку, ноги начинают дрожать, дыхание учащается.

Шон стискивает зубы, смотрит на то, как малышка доставляет себе удовольствие, эмоции на пределе, он наряжен, в голове шум.

— Все, Конфетка, перестань, сейчас не выдержу.

Убирает ее руки, в тот же миг толкается, притягивая девушку за бедра, насаживая на себя. Она кричит, переполненная эмоциями и ощущениями, член ритмично вбивается, растягивая сеточки. Шон поднимает ее колени, входит резче и глубже, Кэндис цепляется за его плечи.

Горячий пар окутывает их тела, шум воды, стоны, вскрики.

— Ааааааа…..Шон…..боже.

— Да, малышка, кричи, кричи громче.

Крики Кэндис эхом отражаются от стен душевой, Шон готов кончить только от ее стонов.

— Потрогай себя, Конфетка, поласкай клитор.

Она опускает руку, быстро начитает его натирать, они оба смотрят на то, как член Шона утопает в ее киске, как пальчики кружат по набухшей вишенки клитора. Шон чувствует, как стеночки влагалища начинают сжиматься на его члене, спина девушки выгибается, видит, как ее тело начинает сотрясать оргазм. Кэндис запрокидывает голову, кричит. Смотреть на то, как кончает эта малышка, — уже чистое удовольствие.

Шон толкается так глубоко, как возможно, кончает сам, покрывая ее своим семенем. Тело долго не отпускает напряжение, но Шон медленно выходит из пульсирующего лона, скользит по щекам пальцами, нежно целует в губы.

– Я так люблю тебя, малышка.