Конфеты (СИ)

Когда он выставил Сору за дверь, захлопнув ту перед ее носом, казалось, что это было единственным вариантом в тот момент. Иначе как бы он смог спокойно дышать и смотреть ей в глаза, сгорая от ревности и негодования? Он горел. Горел в своих чувствах, заполнивших его от самых пяток до кончиков ушей. Ему казалось, что прижми ее к стене, сомкни пальцы на тонкой шее, и девушка лопнет как мыльный пузырь. Хотел ли он этого? Определённо. Губы, что произнесли имя Учиха, не могли оставаться не разбитыми. На мгновение Неджи понял, что готов убить ее, не взирая на какие-либо правила и нормы морали.

Его разрывала ненависть к ней, которая вздумала таким отвратительным способом помочь ему, и чувства, описать которые удавалось ему с трудом, но Хьюга знал: он никогда не примет условия своего клана не только из чувства гордости и справедливости, но и из-за глаз, в которых он видел только своё отражение. Печать Хинаты, подчинение, его смерть, несправедливость, падение клана — все это отбросилось на задний план, стоило только Соре сказать эту глупость. И он злился, утопал в своей беспомощности, в самоуверенности, он дал себе волю в чувствах, сидя на полу и хватаясь за голову.

Он дышал часто, так часто, что казалось, кислород вот-вот закончится. Внутри него словно что-то лопнуло, словно струна, отчего дрожь накрыла его сильное тело, заставляя стучать зубами.

Ему было страшно. Он перестал верить в себя. После смерти отца единственный, в кого верил Неджи, был он сам. И сейчас, на мгновение потеряв свою привычную хладнокровность и уверенность, Хьюга стал уязвимым.

— Неджи, я хотела… — девушка толкнула дверь, но почувствовала сопротивление. Неджи вскочил с пола и, прочистив горло, сделал шаг в сторону, после чего дверь медленно приоткрылась. — Неджи?

— Что? — бросил он, хмуря брови, еще не успев прийти в себя, поэтому голос его был непривычно низким.

Его руки плетями висели вдоль тела, серые глаза подозрительно блестели, острые скулы сделались еще более очерченными. Неужели человек может так поменяться всего за пару минут? Сора поджала губы.

— Ты прав: не мне решать, что ты делаешь со своей жизнью, ты в праве распоряжаться ею на свое усмотрение. На то это и твоя жизнь.

— И? — его почти трясло, и юноша пытался скрыть этот факт, сжав пальцы в кулак.

— Но после того, как я стала чувствовать это, — она поднесла ладонь к его груди у сердца, — я стала воспринимать свою жизнь как часть твоей, а твою — как часть своей. Если ты не можешь сказать то же самое, то это не столь важно. И я сделаю все, чтобы помочь тебе, уберечь тебя, даже если от самого себя или, тем более, меня. Поэтому, я прошу тебя, руководствуйся только своей холодной головой, как ты это всегда делал. Не думай обо мне. Ты выполнишь это?

— Сора, — вымученно выдохнул Хьюга, — почему ты не можешь понять меня? Я не могу идти на уловки своего чертового клана…

— Не можешь! — перебила девушка, — и не должен! Ты — единственный, кто может что-то исправить. Ты был рожден для этого, правда? Только ты способен сделать это! Но, Неджи, не ценой своей жизни, понимаешь? Иначе для кого будут твои старания?

— Для моих соклановцев, которые тоже достойны справедливости.

— А ты — нет?

— О чем ты?

— Ты можешь сделать этот клан лучше. И ты вправе получить то, чего заслуживаешь. Ты в праве пожать все свои плоды.

Пальцами она сжимала ткань его рубашки, закусывала губу, чтобы слезы не катились по бледным щекам. Ее беспомощность раздражала, бесила, ей хотелось провалиться сквозь землю, но что бы это исправило?

— Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Даже если и без меня, просто…

— Мне еще раз выставить тебя за дверь?

— Нет… — отведя взгляд в стену, произнесла Сора и съежилась.

— Я не понимаю что за чушь ты городишь здесь? Какое расставание? Какой, к черту, Учиха Итачи?! Ты меня раньше времени в могилу свести хочешь? — шипел тот, буравя лицо девушки взглядом. — Пусть лучше эта печать взорвет мне голову, чем я еще раз услышу это имя от тебя.

— Неджи! — она резко подняла на него глаза и кинулась на шею. От неожиданности Хьюга сделал шаг назад, упершись в стену спиной, но по инерции обхватил ее талию руками. — Я все что угодно тебе скажу и сделаю, лишь бы из-за меня ты не принял неверный выбор…

— Любой мой выбор будет верным.

— Самоуверенность? — Кояма чуть откинулась назад, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Нет, — буркнул он недовольно, — истина.

И он вновь почувствовал веру в себя. На минуту забытая правда, которой он жил все это время, снова всплыла в его сознании, и Неджи твердо знал: он сделает этот клан лучше и всецело пожнет свои плоды. Или он не Неджи Хьюга.