Конфидентка королевы. На службе Ее Величеству

Заметив странности непрактичной снохи, баронесса де Лонжер поняла, что отныне заботы о воспитании и будущем племянницы лягут на ее плечи. Но не смутилась, потому что искренне полюбила смышленую девочку и, держа слово, действительно не делала разницы между дочерью и Сабиной. Последняя легко выучила латынь и язык южан — lange d’oc[4], и читала на нем почти все свободное время. Не забывала баронесса и о языке своего детства — северном диалекте франкского — lange d’oil. Ведь неизвестно, за кого девочки выйдут замуж.

Вскоре они приступили к освоению тривиума, состоявшего из риторики, диалектики и грамматики, для чего баронесса, не скупясь, пригласила знаменитых монахов, прославившихся своей преподавательской деятельностью. Аделаида первое время капризничала, не желая учиться, но, увидев увлеченность и успехи кузины, постаралась не отставать от нее.

— Молодец, доченька! — похвалила ее Агнесса, зайдя однажды на урок в классную комнату. Она прослушала процитированный Аделаидой большой отрывок из «Энеиды» и приятно удивилась. — В награду за ваши успехи в учебе… Ведь ваши воспитанницы делают успехи, брат Анри?

— Несомненно, — улыбнулся одними глазами седовласый монах, — и они достойны поощрения.

— Мы совершим путешествие в Ним, где вы увидите изумляющий своими размерами римский акведук — Пон-дю-Гар, несущий воду в город.

Девочки, обожавшие подобные поездки, завизжали от восторга и закружились по комнате. Заметив, что наставник укоризненно покачивает головой, Сабина сразу же успокоилась, а вот Аделаида продолжала хлопать в ладоши. Столь необузданное поведение дочери живо напомнило Агнессе о покойном муже.

Своего Бертрана она встретила в Париже, вскоре после того, как Филипп Август приехал из Палестины[5]. Король вернулся очень больным, поэтому никаких торжеств не было, однако вассалы приезжали отовсюду, чтобы выразить верноподданнические чувства, а главное — разведать обстановку. Робер де Фруа был одним из таких визитеров. Недавно вступивший в наследство и теперь наслаждавшийся ролью хозяина — дело было задолго до его собственной женитьбы, — он решил показать младшей сестренке Париж. На одном из пиров в королевском дворце Робер быстро поладил с бароном де Лонжером, как неизменно ладил со всеми, и с жизнерадостным нахальством познакомил его со своей сестрой. Рассудительная красивая девочка с большими ореховыми глазами запала в душу немолодому Бертрану, и благодаря безудержному славословию Робера вопрос о браке вскоре был решен.

Через два года, достигнув пятнадцатилетнего возраста, Агнесса оказалась на незнакомом Юге и сразу же в него влюбилась. Особенно в Тулузу, опоясанную кольцом красноватых крепостных стен, словно девица нарядной лентой, и кокетливо жавшуюся к правому берегу Гаронны. Этот потрясающий город, выстроенный в центре южных торговых путей из розового камня, со своими соборами, высокими колокольнями, широкими площадями и благоухающими садами никого не оставлял равнодушным. Юная северянка также влюбилась в этот город-мечту, где они с мужем проводили зиму. Летом же барон и его жена переезжали в крепкий горный замок на юге Тулузского графства.

Разница в возрасте не помешала супругам установить между собой доверительные отношения, и постепенно Агнесса взяла бразды хозяйственного правления в свои руки. Бертран не возражал. У его жены была крепкая деловая хватка, и отныне, отправляясь в военные походы, он без страха оставлял замок и особняк в Тулузе на нее.

Двое их детей умерли еще в колыбели, но третий пережил опасное младенчество. Бертран души не чаял в кареглазой дочери и уже присматривал для нее женихов, но погиб, едва Аделаиде исполнилось три года, в Пиренеях во время обычного рейда под предводительством графа Тулузского: лошадь барона поскользнулась и вместе с седоком свалилась в пропасть.

Щепетильный Раймон Тулузский, чувствуя косвенную вину в смерти своего верного вассала, старательно помогал его вдове. И Агнесса окончательно обосновалась в столице графства, оставив замок, расположенный в горах, на попечении сенешаля. Благодаря своей смекалке и щедрым заботам графа баронесса значительно преумножила унаследованный капитал, так называемую вдовью долю[6], и зажила на широкую ногу. Когда закончился положенный траур, обожавшая светскую жизнь Агнесса вновь окунулась в вихрь развлечений и стала завсегдатаем знаменитых пиров в Нарбоннском замке[7].

Дух утонченной светской культуры, так называемой куртуазности, был в жизни знати основополагающим. Хотя почти все аристократы считали себя истинными католиками, они вполне лояльно и даже с любопытством относились к инакомыслящим, в том числе и к катарам. Тон задавал умный, красноречивый, обаятельный хозяин Тулузы — граф Раймон де Сен-Жиль, образованнейший человек своего времени.

Начитанная мадам де Лонжер также слыла тонкой ценительницей поэзии трубадуров и остроумной собеседницей, непринужденно дискутировавшей о литературе, архитектуре и даже философии, а ее подкупающее жизнелюбие и искрометный юмор служили украшением графских пиров.