Конфиденциально. Ближний Восток на сцене и за кулисами

Нужно сказать, что деятельность Саддама практически до 1975 года оправдывала ту ставку на него, которую сделали сначала советское посольство в Багдаде, а затем и Москва. 10 марта 1970 года было подписано соглашение с курдами, включающее в себя положение о правах курдов на автономию в рамках Ирака. Саддам Хусейн, несомненно, сыграл положительную роль и в создании Народного патриотического фронта (НПФ). По инициативе Саддама Хусейна Коммунистической партии Ирака было предложено вступить в создаваемый фронт при выполнении следующих условий: «признания прогрессивного характера революции 17 июля 1968 года», а также «признания руководящей роли ПАСВ в правительстве, массовых организациях и во фронте». К этому времени КПИ фактически раскололась на две части: центральное командование во главе с Азизом аль-Хаджем начало борьбу против ПАСВ, а Центральный комитет во главе с Азизом Мухаммедом занял позицию примирения с новыми властями. Не без помощи Центрального комитета КПСС КПИ преодолевала «левацкий уклон», и в июле 1973 года генеральным секретарем ПАСВ Бакром и первым секретарем ЦК КПИ А.А. Мухаммедом была подписана Хартия национального действия, предусматривающая присоединение коммунистов к фронту. Во время пребывания в Иракском Курдистане я чувствовал, что многие в руководстве Демократической партии Курдистана (ДПК) хотели бы тоже присоединиться к фронту, но победил курс на отказ от этого, а в условиях, когда уже было подписано соглашение о праве курдов на создание автономии, произошел раскол в курдском национальном движении, ряд членов ДПК вышли из партии.

В 1975 году в Алжире при посредничестве президента Алжира Хуари Бумедьена Саддамом Хусейном было подписано соглашение с шахом Ирана Мухаммедом Реза Пехлеви о границах в районе реки Шатт-эль-Араб. По этому соглашению была восстановлена граница по тальвегу (линия, соединяющая более пониженные точки русла реки), чего добивался Иран многие десятилетия. За этим последовало подписание Договора о границах и добрососедских отношениях между Ираком и Ираном. В Москве с удовлетворением отнеслись к нормализации отношений двух стран, с каждой из которых СССР развивал многосторонние связи.

Я думаю, мало кто мог сомневаться, что линия, избранная Ираком, не приходит в противоречие с теми политико-идеологическими принципами, которые в то время исповедовал и защищал Советский Союз. И эта линия непосредственно связывалась с Саддамом Хусейном. Из моей записной книжки:

22 января 1973 года в восемь часов вечера я встретился с Саддамом в республиканском дворце в Багдаде. Нас было четверо — он, я, В.В. Посувалюк и Тарик Азиз. Саддам в самом начале сказал, что специально назначил встречу на вечерний час и я могу располагать любым временем. Он изменился с нашей последней встречи — за три года стал солиднее, сдержаннее. Касаясь внутриполитического положения в стране, подчеркнул, что «сбросить режим изнутри сейчас уже очень трудно» (не невозможно, а трудно. — Е. П.). Вместе с тем, по его словам, в арабском мире наблюдается поправение, особенно в Египте. Небезынтересна его характеристика Садата: «Насер ему никогда не давал особых прерогатив. После смерти Насера он мог стать лидером, если бы продолжил внутренние социально-экономические преобразования, но поставил на демократизацию, пользуясь тем, что не только буржуазия, но и широкие народные массы испытывали недовольство многими теневыми, полицейскими проявлениями при Насере. После ареста студентов и зажима их инициативы Садат потерял и этот последний козырь. Он начал с эксплуатации исламских лозунгов и в результате породил к жизни такие тайные силы, с которыми ему самому же будет трудно бороться».

Согласитесь, что это зрелое рассуждение, которое абсолютно не соответствует утверждениям о примитивизме «раннего» Саддама. Тогда он был ни капельки не похож на человека, стоящего на трибуне и приветствовавшего парад бесконечными выстрелами в небо из винтовки, упертой в колено, — этот снимок действительно примитивного Саддама обошел все телевизионные экраны в 2003 году. Но «ранний» Саддам был другим, и Москва не без основания считала его перспективным лидером. В том же разговоре со мной он далеко не примитивно объяснял, почему Ирак тянется к особым отношениям с СССР. «Дело не в дополнительной помощи нам, — сказал Саддам, — Ирак богатое государство. Но нужно, чтобы вы помогли нам по-научному строить страну. Доверительные политические консультации необходимы».

Ирак принял решение о национализации не какой-нибудь второстепенной, а главной иностранной нефтяной монополии — «Ирак петролеум компани» (ИПК). Национализация ИПК имела для Ирака такое же значение, как национализация Компании Суэцкого канала для Египта, ставшая вехой в жизни египетского народа.