Конфиденциальный источник

Я достала микрокассету из магнитофона и теперь держала ее в руках. Она была такой маленькой, столь ценной и хрупкой, что я вдруг испугалась класть ее в рюкзак, где навалены блокноты, тампоны и скомканные бумаги. Надо поскорее доставить эту улику в редакцию, в безопасное место, ведь тут кроется объяснение уже не одного, а двух убийств. Найдя в сумочке упаковку мятных пастилок, я вытряхнула из нее пастилки, спрятала кассету в металлическую коробку, засунула ее в передний карман голубых джинсов и оглядела улицу — нет ли вокруг кого подозрительного.

Единственными представителями человеческого рода были трое угловатых подростков перед входом в клуб «Лупос хартбрейк». Они походили на манекенов, приставленных к фасаду. Этакая пародия на стильных завсегдатаев вечеринок с преувеличенно суровым, угрожающим видом. Я вышла из машины и, стараясь не смотреть в их сторону, повернула за угол.

Я шла вдоль Юнион-стрит — узкой улицы с высокими пустыми домами. По пути мне встретились двое пьяниц, которые протянули ладони, когда я проходила мимо. Я отрицательно покачала головой и ускорила шаг, будто ничего не вижу. «Вот стерва!» — послышалось вслед.

Тревожно заглядывая в каждый закоулок, я решительно направлялась к редакции «Кроникл», до которой оставалась пара кварталов. На Вашингтон-стрит пришлось остановиться. Машины ехали плотным потоком: прибывшие на «Уотер-Файр» туристы отчаянно искали свободное место для парковки. Я проскользнула меж автомобилей на другую сторону улицы.

Минуя местную пивную «Мерфи», вздрогнула от удара кулака по стеклу, повернулась и увидела в дверях Грегори Айерса. Стоя в твидовом пиджаке, вельветовых брюках со стрелками и туфлях на толстой подошве, он махал мне рукой. Лицо его казалось моложе, веселее, чем в прошлый вечер. Интересно, один он там? Или с женой?

— Я только что оставил вам сообщение в редакции, — сказал Айерс.

Сначала я подумала, что речь пойдет о смерти Леонарда, однако тон Грегори был деловым. Глядя на него пустым взглядом, я отчаянно соображала. Как главе лотерейной компании, Айерсу наверняка доложили о фальшивках, которые я им принесла. На витрине «Мерфи» висела эмблема лотереи: вероятно, он здесь по делу или по вопросу расследования поддельных билетов.

— Мне нужно с вами поговорить, — сказал Грегори, понизив голос до полушепота. — Мы хотели бы найти виновных как можно скорее.

Я почувствовала кислый запах из его рта, будто он недавно пил пиво, однако взгляд его, следивший за моей реакцией, был вполне трезвым.

— Хорошо, — ответила я, стараясь сохранять спокойствие, хотя сердце у меня стучало.

Интересно, догадывается ли он, что подделкой занимаются сами представители лотерейной компании? Если Айерсу нужна моя помощь, попытаюсь обменять ее на информацию.

— У вас есть минута?

Грегори приглашал меня пройти в пивную. В будние дни журналисты обожают здесь обедать, но в субботу, в такой час, внутри наверняка одни бармены.

У меня не было лишней минуты. В кармане лежала кассета, улика невероятной значимости, основание для сенсационной истории, которая прогремит на весь Род-Айленд. Ноги у меня подергивались от желания бежать в редакцию. Там Дороти прослушает запись, пока та мистическим образом не исчезла, и позвонит Натану, несмотря на выходной. Редакторы будут ломать голову, подбирая лучший заголовок. Мне хотелось крикнуть во все горло: «Остановите печать!» — прямо как в кино.

Однако я разрывалась между двумя возможностями. Все равно через час, когда я успокоюсь и сделаю набросок статьи, придется сесть на телефон и вызванивать того же Айерса. Кто из лотерейных агентов отвечает за территорию Уэйленд-сквер? Кто из подчиненных имеет доступ к результатам опроса общественного мнения?

— Всего лишь минутка, — настаивал Грегори.

На другой стороне улицы стоял черный «кадиллак». За рулем сидел водитель, очевидно в ожидании Айерса. Как знать, куда он сегодня поедет и смогу ли я поймать его вечером?

Я последовала за Грегори в пивную, к столу возле барной стойки. Половину стульев еще не расставили после вчерашней уборки. Из посетителей — только двое мужчин, уставившихся в экран телевизора. Мы сели около окна с видом на Юнион-стрит. Перед Айерсом уже стояла полная кружка пива и начатый сандвич с беконом. Он отодвинул в сторону и то и другое. За его спиной располагались два огромных автомата с лотерейными билетами.

— Сожалею, что вам пришлось пройти через все это, — сказал Грегори. — Хотите что-нибудь поесть? Пиво? — Он стал высматривать официантку.

Я покачала головой:

— Извините, у меня мало времени.

— Хорошо, хорошо, понимаю. Скажите мне только одну вещь. Я слышал, вы купили билеты в магазине Мазурски на Уэйленд-сквер. Когда это было? Недавно?

Я отвечала на этот вопрос полицейским, указала конкретное число, подчеркнув, что в тот день убили Барри Мазурски. Они, несомненно, передали всю информацию Айерсу. Видимо, он решил прибегнуть к излюбленному мной приему: задавать вопросы, на которые заранее знаешь ответ, чтобы установить контакт.

— Две недели назад. Когда погиб Мазурски.