Конфликт интересов

— Коль, в сорок первую, — произносит врач, занимая место рядом с водителем, и бросает на меня вопросительный взгляд.

Я пожимаю плечами и отхожу от машины. Она тут же срывается с места и с визгом мигалок скрывается со двора суда. Я выхватываю из кармана телефон и набираю Макара.

— Мак, мою судью забрали в больницу. Я мчу туда.

— Ох, елки. А что случилось?

— Да хер его знает. Выясню на месте.

— В смысле ты к ней поедешь?

— Конечно.

— Ты решился показаться Иде?

— Нет. Бля, слушай, не сейчас. И так себя чувствую странно. Пришли сюда кого—то из ребят. Ключи от «аквариума» у охраны, как всегда.

— Давай, дружище. Держи в курсе, — бросает Макар и отключается.

Забрав свои вещи и практически на ходу бросив охраннику ключи, я запрыгиваю в свою машину и срываюсь с места с визгом шин. Я не догоню скорую, но буду в больнице в кратчайшие сроки.

Глава 30

Ида

— Мы провели лапароскопическую аппендэктомию. Через три-пять дней, думаю, сможете поехать домой.

— Простите, доктор, но кроме дней и домой я толком ничего не поняла.

Симпатичный врач ласково улыбнулся.

— Говорю, операцию мы провели. Все закончилось хорошо. Перитонита не было, так что вам повезло.

Он произносит еще кучу каких-то терминов, но для меня это как международное право для первокурсника. Ничего не понятно, но звучит впечатляюще.

— Отдыхайте. И сообщите медсестре, если что-то начнет вас беспокоить. На живот ни в коем случае не ложиться.

— Мне кажется, это сейчас просто нереально сделать.

Доктор кивает и покидает мою палату.

У меня все еще слегка кружится голова и тело одолевает слабость, которой я поддаюсь, и уплываю в сон. Тяжелый, но без сновидений. Больницы всегда давят на меня. Ненавижу их еще с детства, когда в пятилетнем возрасте мама не могла лежать со мной в инфекционном отделении, где я боролась с гепатитом. Я видела ее только в окне, и каждый раз плакала, когда мама была вынуждена уехать. Спасибо неравнодушным женщинам из моей палаты, благодаря им я не чувствовала себя брошенной и одинокой. Но с тех пор у меня стойкая аллергия на зеленую эмалевую краску для стен и запах спирта и хлорки. Слава Богу, в нынешнее время существуют одноместные платные палаты c белыми стенами, и я могу позволить себе одну из них, чтобы с комфортом пережить эти дни.

— Кролик, ну как ты? – с порога спрашивает Марта, влетая в палату.

— Девушка, накидка, — летит за ней медсестра, растянув в руках полупрозрачную полипропиленовую тряпицу.

Марта раздраженно выдергивает из рук медсестры накидку и демонстративно набрасывает ее на плечи.

— У меня тут сестра при смерти, а вы мне с накидкой.

Медсестра ничего не отвечает, но улыбается и качает головой, покидая палату.

— При смерти? – вяло спрашиваю я. – Ты в своем уме?

— Когда мне позвонила твоя помощница Оля, я думала в обморок рухну.

— Маме с папой, надеюсь, ничего не рассказала?

— Нет, — отвечает Марта, подтянув стул к кровати и сев на него. – Испортить им путешествие? Это же аппендицит. Пустяк.

— Только что ты сказала, что я умираю.

— Это для большего драматизма, чтобы этот постовой Цербер отвязался от меня как можно скорее. Ну как ты?

— Да нормально, — отвечаю, а потом снижаю звук телевизора. – Врач сказал, что максимум дней через пять меня выпишут.

— Поедешь ко мне. Я буду о тебе заботиться.

Я отмахиваюсь от сестры.

— Не чуди, я дееспособная. Ну, буду, когда выпишут.

— Да ты в туалет ходишь через трубочку, — возмущается она.

— Завтра утром должны снять катетер, и я смогу вставать. Не перегибай.

— А что тебе из еды можно? А то я пришла с пустыми руками. В конце концов, ты первая в нашей семье, кто слег с такой фигней.

— Здесь меня будут кормить, не надо ничего.

— А фрукты какие?

— Ты еще семечки предложи, — с улыбкой говорю я.

— Если надо семечки, я и их привезу.

Мне хочется смеяться, но слишком больно. Марта лезет в свою сумку-мешок.

— Я тут привезла твои вещи.

Она начинает выкладывать на тумбочку мой мобильный, какую-то книгу из серии ее любимых, носки и трусики в прозрачном пакетике.

— Ключи от твоей квартиры я тоже забрала, чтобы завтра наведаться полить твои цветы и привезти тебе необходимые вещи.

— И привези, пожалуйста, мой кошелек и документы. Все в сумке, она в суде осталась.

— Она в моей машине. Сейчас мотнусь за ней.

Марта подскакивает и покидает палату. Я беру в руки телефон. Семь непрочитанных от Темного.

ТЕМНЫЙ: Привет, красавица. Я вернулся. Как ты?

Он вот так просто пишет, и это к лучшему. Когда мы последний раз разговаривали, и я задала ему провокационный вопрос, то расстроилась, что он дал не тот ответ, который я от него ожидала. Тогда я спешно попрощалась и пару дней мы не разговаривали. Только сейчас я понимаю, что повела себя, как идиотка. Ну сколько можно дорисовывать то, чего нет? Он ведь ничего не обещал. Более того, изначально он обрисовал границы, за которые мне не стоило заступать. Но нет, я ворвалась в его зону комфорта немытыми ботинками, нанесла туда грязи, а теперь хотела, чтобы он чуть ли не встал на одно колено. Я неправа. Но как же хочется, чтобы он тогда ответил иначе.

ТЕМНЫЙ: Ида, у нас все хорошо?