Конфликты в Кремле. Сумерки богов по-русски

Не придумано строя, застрахованного от непо­годы, от блуда и некомпетентности властителей. Провалы, однако, тем вероятней и разительней, чем беднее и бессодержательней каталог альтер­натив, которые при сидениях наверху выносятся на негласное или гласное рассмотрение. Совсем скверно, когда власти предержащие высокомер­но презирают не одну только этику демократии и законности, но и элементарные императивы по­литической, экономической и социальной лоции. Тогда крушение фактически запрограммировано, и не обязательно быть ему в бурю, при ограничен­ной видимости: кому не везет, тот потонет и в луже от копыта.

К несчастью, Русь не единожды попадала под пяту узурпаторов. Доморощенных и залетных. Не впервые ее обездвиживает смута. В очередной раз на ветер летят национальные богатства, плоды тру­да и ратных подвигов поколений. За бортом горе­стные и неувядающие уроки собственной био­графии. Великую нацию, словно бесприданницу, опять отсылают в приготовительный класс наби­раться ума под надзором чужестранных пестунов.

О Русь некогда разбилась татаро-монгольская «тьма». Тевтоны, поляки, шведы с их лихими за­воевательными прожектами оступились на рос­сийских просторах. На «русском походе» кончил­ся Наполеон. В глубине России — под Москвой, на Волге, у Курска — состоялась панихида по на­цистским вожделениям о европейском и мировом владычестве. Сегодня это ставится России скорее в укор. Здесь фарисеи вычисляют резоны против московской «гигантомании», на вкус и взгляд неко­торых политиков, недостаточно еще перемолотой.

Ради чего Россией и ее преемником Советским Союзом были принесены великие жертвы — и не­избежные, и излишние? Чтобы отстоять право на самобытное существование или чтобы сжечь себя и развеяться, подобно наваждению? А может быть, тысяча лет и есть для государств тот «натуральный» возрастной рубеж, брать который дано избранным? Избранным не богами — они не занимаются таки­ми мелочами, как маркировка границ, расстановка кресел в ООН или определение состава НАТО.

Политики присвоили себе функцию жюри в при­суждении премий и розг. Похвальные грамоты и пайки — в нашем случае — рассылаются именно тем «реформаторам», что кичатся соучастием в зак­лании «Российской империи», кто на свой манер довершил задумки прежних «цивилизаторов», ви­девших Россию и Советский Союз расчлененными на полтора десятка территориальных образований, зависимых от внешнего мира экономически и не­способных блюсти свою безопасность.

Кое-кому государства, принесенного на жерт­венный алтарь, мало. Принялись за православие. Припомнили ему вклад в сохранение нацией са­мое себя и в поддержание панславизма в черную годину безвременья. Дробят церковь, дабы она про­зябала в смирении и не посягала бить в набат: «рос­сияне, опомнитесь», «соберитесь с духом и верой в себя», «не затеряйтесь в бьющем через край хаосе»!

Что было — не вернуть. Развитие обогнало мос­ковских верхоглядов и тугодумов, полагавших, буд­то не про них писано: нельзя держать шаг длиннее, > чем дорога. Какой восстанет страна из пепла: луч­ше ли познает себя и очистится в горниле испыта­ний от суетного, если восстанет вообще? Тот, кого всерьез заботит национальное завтра, не может за­клиниваться на вчерашнем и позавчерашнем. В кон­це концов, неудачи и поражения лучше способству­ют воспитанию характеров и нравов, чем победы. Это в равной степени относится и к отдельным лю­дям, и к нациям.

Почти перевелись политики, которые, делая свой выбор, готовы во всей полноте отвечать за него. При удаче гложет в основном стремление — не продеше­вить бы в ее капитализации. Но вот не заладилось, и перед вами хамелеон. Нет-нет, это не он. Выбор исполняли скопом, с сотоварищами. Или возьмутся доказывать, что другого решения не допускали об­стоятельства, потусторонняя сила, тупиковая ситуация, как будто тупики ниспосылаются, а не плодят­ся, прежде всего с подачи политиков.

Сомнения в том, не переступило ли развитие в СССР ту роковую грань, за которой нет возврата к изначальным идейным ценностям, наличество­вали давно и в предостаточном наборе. Не зашло ли перерождение общества и его базовых инсти­тутов настолько далеко, что под угрозой оказался не советский эрзац-социализм, а будущее держа­вы, внешне находившейся в зените своего могу­щества? Этот кардинальный вопрос требовал чест­ного и внятного ответа.

Имелись основания не только сомневаться, но даже отчаиваться. Страна теряла способность себя кормить, лечить, одевать, дать своим гражданам ма­ло-мальски приличный кров над головой. Матери­альные ресурсы, бессчетные миллиарды бюджетных средств, интеллектуальный капитал пропадали про­падом в бездонной бочке милитаризма. Приспосаб­ливаясь к чужой логике конфронтации и свойствен­ным ей военным технологиям и мышлению, СССР загнал себя в перманентный кризис.