Конфлизм

«Карета» снова рванулась с места, будто пришпорили её невидимых лошадей.

Реальность оказалась богаче воображения.

Тоннель расширялся на три разных отростка, и в центре этого расширения мерцало облако света, с каждым мгновением рождая композиции геометрических фигур и пейзажей, которые не успевало воспринять сознание наблюдателей.

«Что это?» – спросила Руна.

«Конфликт», – сказал Тимофей первое, что пришло в голову.

«Какой ещё конфликт?»

«Конфликт измерений».

«Объясни».

«Развёртка шестёрки, вероятно, затронула ещё одно измерение, поэтому тоннель и разделился на альтернативные потоки».

«Почему только на три ветки?»

«Столько в этом квантовом переходе было заложено версий. А так как это не перпендикуляры, а почти параллельные оси, то они, наверно, мало чем отличаются друг от друга».

«Не поняла».

«Наш хронотоннель по какой-то причине разделился на параллельные линии. Больше я ничего придумать не могу. Давай подойдём ближе».

«Не боишься заблудиться?»

«Это же не африканские джунгли, выберемся».

«Карета» скользнула к мерцающему световому шару, из которого выходили «оси параллельных времён», вонзилась в него как в небесное облако… и пассажиры оказались на вершине чёрной горы почти идеальной конической формы, окружённой снежно-ледяной равниной от горизонта до горизонта. Кое-где из этой сверкающей толщи высовывались чёрные пики наподобие того, на котором оказались люди. Кое-где виднелись отблёскивающие ровные ледяные поля, наверное представлявшие собой замёрзшие озёра и моря.

Купол неба в этом мире был густо-синего цвета, светлеющий к горизонту. Но звёзд видно не было. Солнце путешественники увидели, повернувшись, низко над краем далёкой горной цепи. Оно казалось неярким и явно не могло согреть этот холодный край.

«Антарктида!» – удивилась Руна.

Тимофей кивнул, соглашаясь, ощутив озноб, хотя замёрзнуть не мог, находясь в форме сгустка пси-полей.

«Может быть, и Антарктида или Арктика. Но я склонен полагать, что мы попали в прошлое Земли, когда на ней был ледниковый период».

«Почему ты так решил?»

«Потому что развёртка семёрки, по нашим с шефом прикидкам, добавила осей времени, не только перпендикулярных, но и, условно говоря, с угловыми отклонениями. Увидеть эти отклонения в условиях земного трёхмерья наш мозг не в состоянии, но при расширении квинтики меняется и форма взаимодействий, и параметры среды. Понимаешь?»

«Нет».

«Фазовые переходы вакуума изменяют физические константы континуума».

«Стало ещё понятней», – фыркнула спутница.

«Ладно, потом на пальцах объясню, не будем отвлекаться».

«Ты начал говорить о земном прошлом».

«Ты меня перебила. В прошлом наша планета пережила не одно оледенение. В школе я любил геологию и до сих пор помню, что самое великое оледенение – стуртианское – началось семьсот шестнадцать миллионов лет назад. Суша от полюса до полюса покрылась льдами толщиной до трёх километров, моря замёрзли, и Земля превратилась в снежно-ледяной ком. Кстати, тогда и экватор проходил на тысячи километров севернее».

«Ну и память у тебя!»

«Не жалуюсь, – хвастливо ухмыльнулся Тимофей. – А оледенения, подобные стуртианскому, случались ещё раньше, аж за два миллиарда лет до нас».

«Так в каком времени мы оказались?»

«А чёрт его знает!» – признался физик смущённо.

«Пойдём отсюда, а то замёрзнем».

«Это если мы реально выйдем здесь, то замёрзнем, а в состоянии квантовой запутанности можем не бояться ни жары, ни холода».

«Так мы можем… выйти здесь?! Как из трамвая?!»

«Мы не в трамвае, чтобы сойти на остановке, но в принципе можем попробовать, так как являемся живыми субъектами и обладаем волей».

«Нет, не надо! Вдруг не сможем найти обратную дорогу?»

«Хорошо, рисковать не станем», – согласился физик, не собиравшийся экспериментально проверять свои догадки.

«Возвращаемся».

«Жаль, что нельзя сфоткать пейзаж».

«Согласен, специалист разобрался бы, прав я или нет насчёт ледникового периода».

Тимофей сосредоточился на «развороте кареты», и снежно-ледяная равнина растаяла в световых сполохах облака «временных пересечений». Ещё через несколько мгновений «экипаж» вынесло в знакомый тоннель.

«Ох! – расслабилась Руна. – Нелёгкое это дело – вскрывать измерения! Бегемота тащить из болота и то легче».

«Не устала?»

«Пока нет, слегка кружится голова да неприятно, что я не вижу своих рук и ног».

«Привыкнешь. Предлагаю проверить правый тоннель».

«Я готова».

«Карета» вплыла в облако, затуманившее обзор.

Недолгое скольжение внутри белёсых струй закончилось на шпиле высокого здания, окружённого такими же ажурно-невесомыми белыми, с цветными орнаментом, башнями.

Захватило дух!

Пейзаж был невыносимо прекрасен, отражая каноны древнерусского сказочно-шатрового зодчества, и путешественники невольно замерли, поражённые этой потрясающей картиной, созданной неведомыми художниками.

«Гиперборея?!» – вырвалось у Руны.

«Русь святая!» – пробормотал не менее изумлённый Тимофей, вспомнивший картины древних городов России, воспетых русскими художниками.

«Где же такое существует?!»