Конго

– Лазерная система превосходна, но она расходует боеприпасы, не заботясь о завтрашнем дне, – сказал он. – Этой ночью мы извели половину всех наших запасов.

– Что мы можем сделать? – спросил Эллиот.

– Я надеялся, что вы ответите на этот вопрос. Вы же изучали трупы этих животных.

Эллиот торжественно заявил, что, по его глубокому убеждению, они столкнулись с новым видом приматов. Он перечислил все факты, которые подтверждали такой вывод.

– Все это очень хорошо и убедительно, – сказал Мунро. – Но меня интересует не то, как они выглядят, а как действуют. Вы сами говорили, что гориллы обычно ведут дневной образ жизни, а эти нападают по ночам. Гориллы

– мирные животные и избегают встреч с человеком, а эти звери агрессивны и нападают на людей. Почему?

Эллиоту пришлось признать, что ответов на эти вопросы у него нет.

– Учитывая, сколько у нас осталось боеприпасов, думаю, нам лучше постараться их поискать, – резюмировал Мунро.

2. ХРАМ

Казалось логичным начать поиски ответов с храма, в котором стоял гигантский монумент гориллы в угрожающей позе. После полудня исследователи вернулись в храм и позади монумента обнаружили множество крохотных комнатушек почти кубической формы. По мнению Росс, в этих комнатушках жили жрецы, служители культа гориллы.

У Росс было готово детальное объяснение:

– Гориллы жили в джунглях, окружавших Зиндж, и терроризировали население города. Чтобы умилостивить животных, горожане приносили им жертвы. Жрецы жили своим кланом, ни с кем не общаясь. Обратите внимание на эту небольшую комнату: к кубическим клетушкам можно пройти только через нее. Здесь стоял стражник, который не допускал горожан к жрецам. В Зиндже были очень сложные религиозные обряды.

Рассуждения Росс не убедили ни Эллиота, ни Мунро.

– Даже религия должна быть в какой-то мере практичной, – сказал Мунро.

– Она должна давать людям какие-то преимущества.

– Человек поклоняется тому, чего боится, – парировала Росс. – Таким образом он надеется сохранить контроль над предметом своих страхов.

– Но как жители Зинджа могли управлять гориллами? – спросил Мунро. – Что они могли сделать?

Когда люди нашли ответ и на этот вопрос, они были просто поражены. Оказалось, ответ лежал на поверхности, и они давно могли бы догадаться сами.

За рядами кубических комнатушек располагались длинные коридоры, украшенные барельефами. Росс собрала свою систему, и все снова приникли к экрану. Древние художники изобразили на барельефах несколько сцен в строгой смысловой последовательности – почти как в учебнике. Возможно, они и в самом деле когда-то служили учебником?

На первом барельефе были изображены гориллы в клетках. Рядом стоял чернокожий мужчина с палкой с руке.

На втором барельефе находились две гориллы с веревками на шее. Концы веревок держал в руках человек.

На третьем – чернокожий человек обучал горилл. Обучение происходило на знакомом исследователям дворе. Гориллы были привязаны к вертикально поставленным столбам с кольцами наверху.

Наконец, на четвертом барельефе были изображены гориллы, атакующие соломенных кукол, которые свешивались с каменного бруса.

Теперь не оставалось никаких сомнений в назначении тех сооружений, которые путешественники обнаружили в «гимнастическом зале» и в «тюрьме».

– Боже мой! – воскликнул Эллиот. – Они дрессировали горилл!

Мунро кивнул.

– Дрессировали как стражников для охраны алмазных копей. Элитные животные, беспощадные и неподкупные. Надо признать, чрезвычайно здравая мысль.

Росс еще раз осмотрела все здание. Итак, это не храм, а школа. Впрочем, тут же у нее зародились сомнения: этим барельефам сотни лет, дрессировщиков давно нет, а гориллы – обученные гориллы! – остались.

– Кто же дрессирует горилл сейчас?

– Гориллы, – ответил Эллиот. – Они обучают друг друга.

– Разве такое возможно?

– Вполне. Среди приматов случаи обучения в группе животных одного вида наблюдались не один раз.

Эта проблема давно волновала приматологов и неожиданно разрешилась почти сама собой, когда Уошу, первый примат, овладевший языком жестов, начала учить амеслану своего отпрыска. Вскоре выяснилось, что владеющие языком жестов приматы охотно учат своих сородичей, содержащихся в неволе. Если уж на то пошло, то приматы могли бы обучать амеслану и людей, жестикулируя очень медленно и повторяя каждый жест до тех пор, пока его смысл не дойдет до глупого и необразованного человека.

Следовательно, то что язык и особенности поведения могли передаваться из поколения в поколение на протяжении сотен лет, в принципе не исключалось.

– Вы хотите сказать, – уточнила Росс, – что город мог обезлюдеть столетия назад, но гориллы, которых выдрессировали люди, живы до сих пор?

– Похоже, дело обстоит именно так, – ответил Эллиот.

– И гориллы пользуются каменными орудиями? – спросила Росс. – Каменными лопатками?

– Да, – ответил Эллиот.