Конго Реквием

А сам Эрван, должен ли он раскрыть то, что обнаружил в Конго? До сих пор эта мысль не приходила ему в голову. Личное дело. Но по сути, Гаэль и Лоик тоже имели право знать и о происхождении Падре, и правду о смерти Кати Фонтана. Он тут же осадил себя: нельзя очернить Мэгги, чтобы обелить Падре. А еще нельзя, чтобы он сам превратился в «дополнительного члена семьи».

Он собрался уже произнести какую-нибудь пустую фразу, чтобы отвертеться, но тут Гаэль бросила сигарету и зашла обратно в здание.

– Я хочу увидеть маму, – объявила она, холодная, как ледяная скульптура.

106

Эрван пошел следом. Едва он зашел в вестибюль, телефон завибрировал снова: Фавини.

– Я сейчас, – бросил он сестре, разворачиваясь.

– Я нашел Плага, – объявил коп.

– Где он?

– На Южном кладбище, бульвар Дьё-Люмьер, в Рейне.

Адрес прозвучал как издевка. Он с облегчением окунулся в холод снаружи – старый враг возрождает желание бороться.

– Объясни.

– Ему вспороли живот в октябре, в центральной тюрьме в Конде-сюр-Сарт. Разборка между заключенными.

– Его посадили на предвариловку в централ?

– Странновато, да. Я проверю почему. Тело было отправлено в его родной город, где еще живут его родители.

– Виновного взяли?

– Некий Патрик Бенабдалла. Список судимостей длиной с мой член. Настоящий психопат, судя по его досье. Кстати, с тех пор он в спецбольнице.

Не расследование, а корабль безумцев[112].

– Только не говори, что его отправили в Шарко.

– Наоборот, он оттуда прибыл. Сказал ведь, у Бенабдаллы послужной список о-го-го. Убийства. Изнасилования. Истязания. Инцест. Как обычно, эксперты не сошлись во мнениях, и некоторое время он провел в Шарко, а потом его окончательно засадили в Конде-сюр-Сарт.

– В каких годах его держали в Шарко?

– С 2005-го по 2007-й.

– Значит, он знал Плага?

– Безусловно. Можно предположить сведение счетов в память о добром старом времени.

– Где он теперь?

– Чичас гляну…

Фавини часто подражал разным акцентам, и его фантазии иногда отличались не лучшим вкусом. Но сегодняшней ночью все годилось, лишь бы снять напряжение. Смерть Одри была трагедией, с которой невозможно свыкнуться.

– В спецбольнице «Анри-Колен», в Вильжюифе. Сектор 94D00, блок интенсивной терапии. Сам понимаешь…

Эрван понимал. Одна из старейших спецбольниц Франции, можно сказать, эталон в данной области. Сейчас уже за полночь, он мог вернуться домой поспать несколько часов и отправиться туда на завтрак.

– Предупреди их, что я буду к открытию. А в Лувсьене по-прежнему ничего?

– Левантен и его ребята прочесывают дом частым гребнем.

– Я говорил об опросах и заграждениях.

– Ни черта. Наш парень уже далеко. Все равно что дуть в жопу мертвецу.

Эрван уже собрался отсоединиться, когда Сардинка добавил:

– Еще кое-что для тебя. Ты просил меня послушать, не треплется ли кто про секретное расследование…

Бред Гаэль, который раздулся до уровня информации, которую стоит проверить.

– Ну и?..

– Одному моему приятелю из наркополиции это имя знакомо. В 2006-м, когда он еще был в бригаде по борьбе с бандитизмом, его попросили позвонить нашему офицеру по связям в Грецию по поводу автомобильной аварии… Речь шла об Усено.

– Кто его попросил?

– Его тогдашний начальник, Паскаль Виар.

Плохая новость. Виар был полицейским блистательным, но амбициозным, раньше работал в угрозыске и сделал себе карьеру, давя коллег, как окурки на тротуаре. Двойственный профиль: делал вид, что он человек богемный, борец за экологию и вообще симпатяга, в то время как мозги у него были как закаленный клинок.

– А дальше?

– Это все. Приятель больше ничего не знает. Но если кто и перекрыл кислород информации об Усено, то только Виар.

Прошло уже немало лет с тех пор, как этот прыщ сменил набережную Орфевр на площадь Бово. Эрван не знал, какой пост тот занимает, но его прочили в наиболее вероятные преемники Морвана, чтобы руководить департаментом «тайных операций, шантажа и манипуляций».

– Найди мне его домашний адрес, занесу ему круассан.

Эрван нажал отбой, еще раз вдохнул холодный воздух заасфальтированного двора, куда постоянно въезжали кареты «скорой помощи». Недосып начинал сказываться. Он дозрел до мощной простуды с такими перепадами. После африканского душного пекла – Париж с его капелью и изморозью…

Последний взгляд на мобильник перед тем, как пойти попрощаться с семейством. Пропущенный вызов: Сирил Левантен. Черт. Координатор службы криминалистического учета, которого он заметил, когда тот делал свою работу на вилле в Лувсьене.

– Его отпечатки повсюду, – заявил эксперт чуть ли не радостным тоном.

– Чьи?

– А ты как думаешь? Тьерри Фарабо, воскресшего, аки Лазарь!

Где-то в области солнечного сплетения возникла дергающая боль. По крайней мере, Левантен знал дело до последней запятой.

– Не пори чушь.