Конгревова ракета

Роману сопутствовал премиальный успех («Букер – Открытая Россия»), но было немало отрицательных отзывов – автора ругали за растянутость, торопливость; не понравились и «мелкие, безвольные, слабые» герои (немногие заявили, что это и есть люди из действительной жизни, которым, чтобы добиться даже пустяка, приходится пробивать толстенные стены). И видимо, сам Гуцко оказался романом недоволен, потому что при подготовке издания предельно его сократил, сделав второй частью книги «Русскоговорящий» (первой частью стала повесть «Там, при реках Вавилона»).

Следующий роман, «Домик в Армагеддоне», прошел почти незамеченным. Незамеченным довольно продолжительное время оставался и «Бета-самец», а потом заметили, стали о нем писать. Причем пишут не только профессиональные критики, но и, что называется, простые читатели. Интернет это отлично демонстрирует.

Между большими вещами Гуцко пишет много рассказов. Почти все о нынешнем времени (точнее, о том времени, какое было в момент написания), об обычных вроде бы людях, живущих по большей части в одном и том же городе – выдуманном автором Любореченске.

Иногда, правда, тексты Гуцко производят впечатление антиутопии, а буквально через несколько лет выглядят уже как стопроцентный реализм. Так был воспринят мной, например, «Домик в Армагеддоне», показавшийся сразу по прочтению, году в 2008-м, неким искусственным плодом. Но вот слышу в последнее время все более пугающие новости о разных изменениях общественно-политической жизни в стране, наблюдаю, как меняется психология (а то и психика) людей, и чувствую, что где-то об этом читал. Ах да, у Гуцко!.. Есть у него такой дар – не то чтобы предвидеть, но уж точно замечать мелочи, которые спустя некоторое время превратятся в суть, а частная жизнь его мелковатых героев станет жизнью той общности, что называется народом.

Но, отдавая должное достоинствам нового романа Дениса Гуцко, я в то же время не могу не сказать, что не встретил тех пронзительных страниц, каких было немало в повестях «Там, при реках Вавилона» и «Без пути-следа», какими, по сути, целиком написан рассказ «Сороковины»… Эту пронзительность, когда забываешь, что читаешь литературу, на мой взгляд, невозможно выдумать, ее способен породить лишь личный опыт писателя. И тут талант лишь помогает выразить пережитое на бумаге.

Конечно, требовать от автора везде пользоваться лишь автобиографическим багажом невозможно, но тем не менее… Сегодня не только хорошей беллетристикой, но и качественной прозой никого не удивишь. Тем более у художественной литературы появляется все больше конкурентов, в том числе и разного рода нон-фикшн. И чтобы всерьез пронять читателя, поймать его на крючок сострадания, настоящего внимания, нужно нечто большее, чем умный сюжет, глубокие мысли, прозорливость, мастерский язык. Наверное, это «нечто» – все-таки ощущение абсолютной документальности. Действительные события, происходящие с действительным человеком, но записанные художественно… К сожалению, «Бета-самец» такого ощущения не оставляет – постоянно помнишь, что это литература. Хорошая, настоящая, но литература…

Практически не слышен сегодня и голос автора, такой знакомый нам по классике XIX века. Философские, лирические отступления считаются чуть ли не признаком дурного тона. Автор надежно прячется за персонажами. Не избежали этого и новые реалисты, которые в первых своих вещах не скупились, даже пиша от третьего лица, давать свои, авторские, оценки. И это насыщало тексты мыслями, смыслом.

* * *

Частная история показана и в «1993» Сергея Шаргунова. Недаром автор снабдил роман таким подзаголовком: «Семейный портрет на фоне горящего дома».

Правда, очень многие читатели из-за обложки (на ней горит баррикада и развивается флаг СССР), анонсов («книга выходит в год двадцатилетия кровавых октябрьских событий»), репутации автора (с юности разрывается между литературой и политической деятельностью) восприняли роман как произведение о событиях исключительно сентября-октября 1993 года, чуть ли не хронику. А оказалось, это история жизни трех среднестатистических людей по фамилии Брянцевы, обитающих в ближайшем Подмосковье. Горящий дом, это не Верховный Совет, а их гибнущая семья.

Начало романа, впрочем, располагает к тому, что главным в нем будет политика. В «Прологе» мы глазами юноши Пети видим некое протестное шествие и последующее столкновение с ОМОНом (пока что угадывается 6 мая 2012 года в Москве), участники которого вспоминают «девяносто третий». Петю «беспокоили те события, мучило непроясненное прошлое, связанное с дедом». В финале «Пролога» Петю хватают и запихивают в автозак…

Далее – страшный пожар в Москве 24 июня 1993 года, когда заживо сгорели больше десяти пассажиров троллейбуса. Среди погибших и старушка Валентина Алексеевна, которая и выводит нас на главных героев книги – ее приемную дочь Лену, мужа Лены Виктора и внучку Татьяну.