Кони, кони…

Погоди. Дай взять сапог, сказал Блевинс конвоиру.

Но конвоир продолжал толкать его, и Блевинс, хромая, шел, куда его толкали. Пройдя грузовик, он безмолвно и испуганно оглянулся, а потом пошел с капитаном и чарро через поляну к деревьям. Капитан положил ему руку на плечо, словно доброжелательный советчик, и повел его дальше. Человек с винтовкой шел следом. Вскоре Блевинс оказался среди эбеновых деревьев, хромая, в одном сапоге ― почти такой, каким они увидели его тогда в арройо после грозы в тех чужих неведомых краях несколько месяцев назад.

Ролинс посмотрел на Джона Грейди. Тот, сжав губы, смотрел вслед маленькой ковылявшей фигурке. Казалось, что в Блевинсе слишком мало плоти, чтобы выступать средоточием ярости и негодования стольких мужчин. В нем вообще было что-то призрачное, ненастоящее.

Ты помалкивай, предупредил Ролинс.

Хорошо.

Ни слова!

Джон Грейди посмотрел на Ролинса, потом на конвоиров, обвел взглядом то странное место, где они находились. Чужое небо, неведомые края.

Ладно. Я буду молчать.

Через некоторое время из кабины вышел водитель и отправился посмотреть, что находится в пустых постройках. Конвоиры остались у грузовика. Двое арестантов и трое конвоиров в мятой форме. Конвоир без винтовки присел на корточки у колеса. Прошло довольно много времени. Ролинс уперся кулаками в борт, положил на них голову и прикрыл глаза. Вскоре он снова выпрямился и посмотрел на Джона Грейди.

Неужели они решили отвести его куда подальше и пристрелить? Черт знает что… Разве можно так обращаться с человеком?..

Джон Грейди обернулся к нему. В этот момент из рощи донесся выстрел, похожий на громкий хлопок. Потом еще. Стреляли из пистолета.

Из-за деревьев показались капитан и чарро. Они шли к машине. У капитана в руке были наручники.

Вамонос, рявкнул он.

Конвоиры зашевелились. Один из них ступил на колесо и стал нашаривать в кузове цепь. Из полуразрушенного амбара появился шофер.

Все о'кей. С нами все о'кей, лихорадочно шептал Ролинс.

Джон Грейди промолчал. Он поднял руку, чтобы надвинуть на лоб шляпу, но вдруг вспомнил, что ни у него, ни у Ролинса шляп нет. Тогда он забрался в кузов и сел. Он сидел и ждал, когда его опять прикуют цепью к напарнику. В траве у грузовика валялся сапог Блевинса. Один из конвоиров нагнулся, поднял его и зашвырнул далеко в траву.

Грузовик поехал дальше. Роща осталась позади. Солнце уже лежало в траве на равнине. Низины почернели. В вечерней луговой прохладе с веселым чириканьем носились птички. Ястребы, четкие силуэты которых вырисовывались на закатном небе, застыли на верхних сучьях сухого дерева, ожидая, когда подвернется жертва.

В Сальтильо они приехали часов в десять вечера. Местные жители совершали вечерний променад, кафе были полны. Грузовик остановился на большой площади напротив собора. Капитан выбрался из кабины и направился куда-то через улицу. На скамейках, под желтыми фонарями, сидели старики, которым чистили ботинки. Плакаты призывали прохожих не гулять по газонам. На улице вовсю торговали брикетами замороженного фруктового сока. Девушки с напудренными лицами расхаживали парами под ручку и время от времени оглядывались. Глаза у них были темные и испуганные. Джон Грейди и Ролинс сидели завернувшись в одеяла. Никто не обращал на них внимания. Вскоре вернулся капитан, залез в кабину, и они опять поехали.

Грузовик петлял по улочкам, останавливался то здесь, то там, у домиков и магазинчиков, пока кузов не опустел. Впрочем, они кое-где брали новые ящики и свертки. Уже за полночь машина подъехала к внушительному зданию старой тюрьмы Кастелар.

Джон Грейди и Ролинс оказались в помещении с каменным полом, где сильно пахло хлоркой. С них сняли наручники, и они уселись на корточки у стены, накинув на плечи одеяла, словно монахи нищенствующего ордена. Открылась дверь, и появился капитан, на сей раз без пистолета. Он уставился на них в свете единственной лампочки, свисавшей с потолка, чуть повел подбородком, и охранник, открывавший дверь, тотчас же исчез, аккуратно закрыв ее за собой.

Капитан молча смотрел на арестованных, сложив руки на груди и упершись большим пальцем правой в подбородок. Джон Грейди и Ролинс посмотрели на него, потом на его ботинки, потом отвели взгляды. Он же все смотрел и смотрел на них, а они чего-то ждали, словно пассажиры остановившегося посреди пути поезда. Капитан жил в своем собственном мире, который он создал сам вне досягаемости простых смертных. Этот мир был открыт лишь для немногих избранных и хотя и включал в себя все остальные миры, в мир капитана оттуда доступа не было. Пребывание в этом особом мире было неразрывно связано с его профессией, и, однажды попав в этот мир, его уже нельзя было просто так покинуть.