Коньяк Наполеон

Тогда я еще не имел всех моих сегодняшних опытов, и отношение мое к миру было куда более доверчивым, романтичным и восторженным. Войдя в редакцию, я с удовольствием вдохнул скверный прокуренный воздух. Я чувствовал себя Хэмингвэем, входящим в "Канзас Сити Стар", или Генри Миллером, явившимся начать трудовой день a Парижское здание "Чикаго Трибюн", посему газетный гнилой воздух мне нравился. В воздухе, однако, ярко чувствовался поутру один вовсе ненеприятный запах. Ароматный дымок исходил от трубки старого русского интеллигента Соломона Захаровича Плоцкого. Соломон 3ахарович, ответственный за первую страницу газеты, - за несвежие новости, - уже стучал по клавишам старого "Ундервуда", развернув "Нью-Йорк Таймс" и зажав трубку в зубах. Работал он очередями. Выбив одну очередь, он вдвигался в "Нью-Йорк Тайме" вместе с вертящимся старым креслом на колесиках. Выдувал клуб дыма. Шарил правой рукой далеко в стороне. Нащупывал бумажный стакан с кофе. Нес стакан ко рту. Иногда он опрокидывал стакан ищущей рукой, и тогда кофе быстро полз по металлическому столу по направлению к "Нью-Йорк Таймс". Бухгалтерша газеты, старая дама с папиросой низкорослая и толстая, добрая, к слову сказать, женщина с чертами лица уличной гадалки на картах, срывалась в таких случаях с места и с губкой в руках бросалась спасать "Нью-Йорк Таймс".

Я абсолютно убежден, читатель, что все мы играем выбранные нами роли. Там, в редакции "Русского Дела" они были все невозможно кинематографичными. Каждый был типом, и каким выразительным и резким! Может быть, насмотревшись фильмов? Черт его знает... Соломон Захарович и бухгалтерша прекрасно и органично смотрелись бы a фильме "Citizen Каnе", среди его третьестепенных персонажей. Моисей Бородатых, "босс", увы не походил на Кана - Орсона Уэлса. Однако бесспорно и то, что на него непохожи и Руперт Мурдох, и Херст... Hin баллоном, брюшко над коротенькими ножками, выпучивающиеся далеко вперед из орбит глаза - какой уж тут молодой или старый Уэлс-Кан! Однако Бородатых был живуч, изворотлив и по-своему талантлив. Он прожил бурную жизнь и, если бы не война, добился бы, возможно, большего, чем владение "Русским Делом". До того как пришвартоваться в Соединенных Штатах и сделаться вначале Страховым агентом, а затем сотрудником, совладельцем и владельцем "Русского Дела", Бородатых успел побывать во французских журналистах. Сам Батько Махно одарил Моисея вниманием и якобы упрашивал написать о нем книгу. Батько хотел, чтобы маленький Моисей изменил его image, убрал бы ненужные Батьке черты юдофоба и антисемита и изобразил бы Батьку идейным анархистом, каковым он как будто бы и был. Побитым Батькам верить трудно.

- А Махно правда не был антисемитом, Моисей Яковлевич? - спросил молодой журналист Лимонов у старого журналиста Бородатых. Махно волновал его воображение всегда, и мелкие детали вроде предполагаемого батькиного юдофобства вряд ли могли бы изменить его мнение.

Моисей Бородатых подернул плечами и эдак подхмыкнул.

- Я познакомился с Махно незадолго до его смерти. Он очень бедствовал в Париже с молодой женой и маленьким сыном. Батька утверждал, что хитрые большевики очернили его, представляя антисемитом намеренно, дабы переманить на свою сторону еврейские массы, активно принимавшие участие в революции. Что там действительно происходило на территории, где оперировала его армия, превышающей территории многих европейских стран, вместе взятых, даже тогда, через десять лет после революции, восстановить было невозможно. Хаос и взаимные кровопускания. Я лично не сомневаюсь в том, что большевикам было выгодно представить его антисемитом. Возможно также, что отдельные банды, они же отряды, в его армии не отказывали себе в удовольствии погромить еврейское местечко... Украинцы, знаете, известные антисемиты... А вы ведь украинец, Лимонов? Ваша настоящая фамилия ведь украинская, Савченко?

- Савенко, Моисей Яковлевич!

- А в вас совсем нет еврейской крови, да?

- Нет, Моисей Яковлевич.

- Хм... А как же вы выехали?..

- Я же вам рассказывал, Моисей Яковлевич...

- Да-да, рассказывали, припоминаю... Жаль-жаль, такой симпатичный юноша, и в нем нет еврейской крови... Слушайте... - он понизил голос, может быть, вы по советской привычке, знаете, боитесь признаться?..

- Ну что вы, Моисей Яковлевич, я бы вам сказал... - Жаль-жаль...