Конкистадор

Никогда на протяжении всей жизни Сомов не испытывал такой боли. Даже когда умер отец. Даже когда его самого с треском вышибли с лучшей верфи Русского сектора. Даже когда Катенька двое суток балансировала между смертью и жизнью, тяжко рожая Варвару… Мир переворачивался в его голове; все осмысленное теряло смысл, стержень судьбы размягчился, и душа застонала от ужаса.

Горе было как водопад – тяжкое, беспощадное, оглушительное. А вслед за ним – раскаяние. Мучительное, звенящее, ужасающее. Остановился на краю. Мог бы и предать… Мог бы? Да все к тому шло.

– Дайте мне связь с российским главкомом Львовым…

Тот понял все с первых слов. Оценил. И прежде, чем отключился, с полминуты молчал, хотел, наверное, задать вопрос, почему Сомов даром отдает ему бесценную информацию. В счет трех процентов космической пустоты… То есть, опять-таки, даром. Но сдержался. Не унизил себя вопросом, вместо этого сказал:

– Спаси вас Христос, Виктор Максимович.

– Дай бог нам всем удачи, Владимир Петрович.

Отбой. Сомов выдержал паузу в несколько секунд. Повернулся к иконке. Спаситель смотрел строго, но все-таки – на него, именно на него, а не мимо. Главком перекрестился.

«Теперь прости меня ты, Катенька. А Сашка… уж точно был бы на моей стороне. И Варя. И ты. Но все равно – прости».

– А теперь дайте мне связь с главкомом Латинского союза.

В жилах Терры течет не только русская кровь…

* * *

…Сомову доложили о потерях во всех отрядах контингента, участвовавших в Новогодней битве. «Группа флотов» лишилась одного линейного крейсера, одного штабного корабля, двух рейдеров, пяти корветов и четырех транспортов. Получили тяжелые повреждения три линейных крейсера, один рейдер и четыре корвета.

Женевцы лишились большего. А именно: двух линкоров и четырех тяжелых крейсеров. Еще как минимум три больших артиллерийских корабля частично лишились боеспособности из-за повреждений.

«А пожалуй, наша взяла»… – прикинул Сомов и велел новому начштаба, недавно поставленному на должность взамен Пряникова, составить отчет о сражении для Терры.

«Придется женевцам подождать с реваншем…»

Нет, дело было не в том, кто сколько неприятельских вымпелов вывел из строя, хотя и по такому счету победа досталась терранцам. Просто Сомову удалось сохранить флот. Не дать женевцам выбить половину ударных сил (если не больше), в самоубийственном лобовом столкновении. Некрасивая вышла победа, грязная. Сойдись он еще раз с эскадрой Гольца, да навались тут еще артиллерийские корабли Российской империи… может быть, вышло бы красивее и очевиднее. А может быть и нет… Война – капризная баба, а женевский флот – серьезный противник. Сомов понимал: он переиграл женевцев не по количеству эффективных залпов, а стратегически; ему было с чем идти в систему Терры Десятой.

…И оправдывать там несколько тысяч терранских жизней, отданных сегодня ради призрачного успеха десантной операции.

Глава 2 Тонкая наука обольщения

Январь 2141 года, число не имеет значения.

Орбита планетоида Пушкин в системе звезды Солетты.

Екатерина Сомова, 50 лет, и Варвара Сомова, 14 с половиной, ну, то есть, почти шестнадцать.

…Тут Катенька повернулась к Сомову лицом. Положила щеку на ладонь, руку поставила на локоть и взглянула с вызовом:

– Вот уж дудки, Сомов. Все, о чем ты сейчас думаешь, я смогу дарить тебе еще очень долго. В том числе, когда мы будем старыми-старыми. Как две мумии. А сейчас, знаешь ли, я все еще способна дать тебе кое-что сверх того.

Катенька точно знала, о чем он думает. А иногда Сомов так же легко угадывал ее мысли.

Она пропустила волосы Виктора между пальцами. Нежно и требовательно.

Он прижал ее ладонь к своим губам…

* * *

Пробуждение было долгим и тяжелым. Как она не хотела покидать страну снов! Как же она не хотела уходить оттуда! Господи, зачем ты отбираешь последний мост к нему…

* * *

Катя патологически не умела убивать время ничегонеделанием. Это неудобно, это глупо, это противоестественно, в конце концов. И Сомова-старшая сумела занять себя и дочь. Каждый день она отрабатывала с Варенькой подходящий комплекс упражнений. Постепенно этот комплекс усложнялся. На шестой день плена Катя ввела кое-какие приемы самозащиты; Варенька начала заниматься с большим азартом. На двенадцатый день Катя намекнула, что во всяком комплексе можно отыскать некую философию… И грациозная, но слабосильная Варенька вляпалась в физкультуру всеми четырьмя конечностями. На самом деле – какая тут философия? Не умереть от скуки, вот и вся философия. Впрочем, нет худа без добра: давно надо было приохотить дочь к чему-нибудь подобному… Почему Витя чаще возится с Сашкой? Витя… Не думать.

Каждый день «спортивный сеанс» занимал часа по три.

А еще она каждый день рассказывала Вареньке историю о каком-нибудь великом человеке из древних времен. Не менее часа. День – о женщине, день – о мужчине… Витя… Не думать.