Конкистадор

Так. Эскадра Халеби – не более чем горсть второсортных бронированных зверюшек, притом у каждой такой зверюшки пасть далеко не самая зубастая. Потому что подбирали их точно так же, как Вяликов и Пряников отбирали корабли для своих летучих эскадр: все наиболее быстроходное, наиболее маневренное, да еще с наибольшим запасом автономного хода. Артиллерийская мощь во внимание не принимается. Один линкор-середнячок. Четыре легких крейсера. Вполне порядочные. Но для большого сражения эти аравийские крейсеры – не более чем топливо. Сгорят, и никто не заметит… Четыре штурмовых крейсера. Нелепый тип десантного корабля, выдуманный конструкторами Аравийской Лиги: отличная скорость, отличное вооружение, отличная маневренность… одна беда – собственно для десантников на штурмовых крейсерах оставалось слишком мало места. Итак, девямь скорлупок, зажатых между терранским поисковым контингентом и мощной эскадрой Готлиба Констана. А у Констана сил достаточно, чтобы спалить весь аравийский флот, буде потребуется… Весь, до единого кораблика, а не то что маленький отряд Халеби. И новоарабский адмирал очень опасается такого исхода – иначе с какой целью соваться ему в самую пасть к исконному своему врагу? Никогда не была Терра в альянсе с Аравийской лигой. Скорее, наоборот. Да и весь Русский мир неоднократно сталкивался с новыми арабами… А тут вдруг р-раз и – «дружески». Может он и креститься пожелает заодно со всей своей эскадрой? А? Хорошее было бы дело.

Почему Халеби так боится собственного союзника?

А ведь не зря боится. Умен. Моментально посчитал ситуацию.

Первыми идут новые шотландцы. У них все в порядке. Вторыми-третьими-четвертыми Латинский союз (эскадра Рекехо), Терра (эскадра Вяликова), Российская империя («Богота» и «Сантиссима Тринидад»). Пятыми остались новые арабы (эскадра Саида Халеби). И только поисковый контингент женевцев остался за бортом. Шестые! Не-ет, шестой – лишний. И Констан, не задумываясь, спалит девять лоханей Халеби ради места под чужим солнцем. Союзник он там, или не союзник… Виктор даже не стал интересоваться у навигаторов тем, каков шанс большому мобильному отряду из эскадры Констана, увеличив ход до максимума, догнать новых арабов и навязать им бой. Зачем спрашивать? Что тут спрашивать? У Халеби ответ написан на лице большими багровыми буквами.

По большому счету, аравийский адмирал повел себя как немолодая, но умная содержанка: один дядечка сердится, зато другой, может быть, погладит. Сомов взглянул на экран и поразился: в облике Халеби было действительно что-то бабье.

«Вот же блядища…»

– Хорошо, – ответил ему Сомов, – это возможно.

Разумеется, это было возможно. Да это, екарный бабай, было просто необходимо. Если Констан вовремя устранит Халеби, то на подлете к Терре-10 боя за первенство не будет. Пять участников «второго тура» – вот они, во весь рост! Но лучше бы он все-таки состоялся, треклятый бой, лишь бы женевцы вышли из игры, а на их месте оказались новые арабы – противник на два порядка слабее…

С другой стороны, оставлять корабли Халеби внутри собственных походных порядков – все равно что ковыряться в ухе шилом.

– …Хорошо. – Продолжил терранский главком. – Я укажу вам координаты безопасных маршрутов между терранскими кораблями. Вы пройдете наш флот насквозь и отправитесь дальше: догонять прочих… ээ… представителей. Вы не имеете права отклоняться от предписанных маршрутов, иначе ваши корабли будут уничтожены. Вам понятно?

Зажурчал электронный переводчик.

– Да! – откликнулся Халеби.

По глазам его, по выражению лица было видно: сейчас аравийцу очень хочется призвать из памяти какое-нибудь вежливое словосочетание с упоминанием Аллаха милостивого и милосердного. Но, во-первых, не стоит тратить такое на неверных. И, во-вторых, как это еще понравится самому неверному… Халеби пропросту сказал:

– Спасибо.

– Не за что. Отбой.

…Улыбающийся главком Львов.

– Добрый день, Виктор Максимович.

– Рад вас видеть, Владимир Петрович. С чем пожаловали?

У Львова был вид уставшего до последней крайности человека. Черные круги под глазами, бледное лицо… Ладонью он потирал лоб, словно пытаясь передать сонную тяжесть пальцам, а там и вовсе стряхнуть ее.

– По правде говоря, наш разговор запоздал более чем на неделю. Кажется, Ваш предшественник был исключительно занят…

– Да, – мягко прервал его Сомов. Его предшественник, боевой адмирал и хороший человек, наделал немало глупостей; но в разговоре с российским главкомом Виктор не хотел ни упоминаний, ни даже малейших намеков на его слабость.

– …а вы сразу проявили необыкновенную активность. Таким образом, я был лишен возможности обсудить с вами некоторые весьма серьезные вещи.

– Согласен. Я должен был провести с вами переговоры, но упустил этот момент.

– Признаться, я рад, что мы столь просто и легко находим общий язык. С Вашего позволения, мне хотелось бы приступить к делу.

– Отлично. – Сомову хотелось поддаться стилю собеседника и сказать «извольте», но потом он решил плюнуть на всю державную витиеватость Львова. Неоампир, блин…