Конкистадор

Слушай меня внимательно, полковник, в шесть тридцать пять ровно должна начаться креонская атака в направлении киевского шоссе, – продолжал Гусев. – Информация точная, у меня есть радиоперехват их переговоров. Навалятся спецом на тебя, ты на направлении главного удара. У вас главный генерал Сагдабеков, правильно? Я знаю что правильно… В общем, смотри по обстановке, наш разговор сейчас безопасниками не прослушивается. Хочешь, докладывай наверх, хочешь – свяжись с соседями сам, тебе решать. Я помогу, чем смогу. Запомни, те треножники, что в буро-красном камуфляже с черно-синими знаками АОР – это мои марсиане, передай ребятам, чтобы огонь по нам не открывали. Пехота в скафандрах той же расцветки тоже наша. Я наношу удар креонам в тыл с юго-запада в шесть тридцать, координаты тебе сейчас придут. Да вот еще… перед атакой мы отстреляемся спецбоеприпасами с антиматерией, у кренов несколько машин удобно в чистом поле стоят. Так что не волнуйся, нашу атаку не проспишь, гарантирую! Как увидишь, что крокодилы растерялись – дави их сам, лови момент. Все, далее по обстановке, действуй Дмитрий Палыч, повоюем сегодня от души… Будем на связи.

Дослушав Макарыча, я отключил планшет и направился к выходу. Времени оставалось немного, а мне еще требовалось попасть в ангар, надеть летный скафандр и вывести штурмовик на орбиту. Как раз к началу атаки успею спуститься в атмосферу, если все пройдет гладко.

Пока я добирался до ангара по отсекам «Лани» никто на меня особого внимания не обратил. Без проблем открыл отсек со штурмовиком и даже надел летный скафандр, а вот в «кистень» попасть не смог. Сбой допуска, в доступе отказано, люк просто отказывался отъезжать в сторону, пропуская меня в кабину. Что за ерунда? Я как-никак целый лойм, один из руководителей АОР, «трехсотым» не числюсь, имею все положенные допуски, сообщений об аннулировании которых не приходило. Бортовой интеллект никак не мог запретить мне пилотировать штурмовик. Раньше, в бою и во время учебных вылетов никаких проблем не было. Разве что Иттор своим приказом запретил мне вылет, догадавшись, что я попробую помочь Васе. Блин, дело плохо. Если мне придется еще раз убеждать президента, что вылет совершенно необходим, то я потеряю кучу времени, да и не факт что Иттор со мной согласиться. А поддержать танкиста надо во время атаки, не раньше и не позже.

– Решил немного полетать, Леша? – услышал вдруг я знакомый голос. – Один, без меня? Тебе не стыдно?

Оглянувшись, я увидел Нейкарию. Бледную, пошатывающуюся, но уже одетую в летный скафандр.

– Нейка? – в принципе я уже все понял. Но попытаться отговорить ее стоило. – Ты же ранена и еще не восстановилась. Зачем ты здесь?

– Затем же, что и ты, – вздохнула альдеянка. – Ты думал, что сможешь угнать мой штурмовик в одиночку? Я была о тебе лучшего мнения, напарник.

– Нашим надо помочь, а я уже бодр и свеж. А вот тебе пришлось лихо. Лучше помоги разблокировать машину и иди отдыхать. Я ненадолго – только смотаюсь туда и обратно, – улыбнулся я. – Там дел всего часа на три.

– Вижу я, какой ты свежий, – буркнула девушка. – Хочешь себя угробить в одиночку? Вместе полетим.

– Хорошо, – только и ответил я, поняв, что уговаривать напарницу бесполезно. – Во время полета будем подключаться к пилотированию по очереди, чтобы экономить силы. А в бою ударим вместе, как привыкли. Поехали…

К самому началу атаки мы не успели. Пилотирование и спуск через плотные слои атмосферы заняли больше времени, чем я ожидал. К тому моменту, как мы оказались в небе над Малоярославцем, внизу уже вовсю шел бой. Гусев не соврал, начав атаку креонов с тыла, в то время как танкисты и приданные им части перешли в наступление со стороны Обнинска и Малоярославца. Хотя, конечно, все направления достаточно условны, бой разыгрался в перелесках и дачных поселках на обоих берегах речки Лужа от Малоярославца до Межуры. Внизу горели дома и машины, что сверкало, поднимались султаны разрывов. В эфире стоял мат, обрывки приказов, какие-то крики – сразу не разберешься, кто есть кто. На моих глазах в атаку на треножники креонов зашли два звена «сушек» и отработали по ним ракетами, на первом же заходе потеряв четыре машины. Лазеры креонских треножников на лету отрезали машинам плоскости, словно те были сделаны из картона, а на земле бортовой компьютер штурмовика отметил десятки остовов разбитых самолетов и вертолетов. Авиаторы, несмотря на чудовищные потери, вносили свою лепту в сражение.

Подключенный к штурмовику разум работал в особом режиме, места эмоциям оставалось мало. Тем не менее, я отдал категоричный приказ по радио летунам не мешаться под ногами и покинуть поле боя, хотя и сомневался, что они его послушают. А затем мы с Нейкой сделали заход на недобитые «сушками» треножники и начали их жечь своими бортовыми лазерами. На ответный огонь внимания пока не обращали – «кистень» прикрыт силовым полем, его с такой легкостью как обычный самолет не сбить.