Конклав

В восемнадцать часов двадцать две минуты из дымохода Сикстинской капеллы снова повалил черный дым, выхваченный из тьмы прожектором, установленным на соборе Святого Петра. Эксперты, нанятые телеканалами, объявили о своем недоумении – они не понимали, почему конклав не может принять решение. Большинство предсказывало, что папа будет избран в этот день, а теперь телевизионные программы в Штатах прервали вещание, чтобы показать площадь Святого Петра в момент появления победителя на балконе. Впервые эксперты стали высказывать сомнение в подавляющем превосходстве сторонников Беллини. Если ему суждено стать папой, то он к этому времени уже должен был бы сидеть на папском троне. Новая коллективная мудрость стала вызревать из обломков старой: конклав на грани исторического решения. В Соединенном Королевстве – на этом безбожном острове вероотступничества, где на выборы папы смотрят, как на скачки лошадей, – букмекерская компания «Лэндброукс» объявила новым фаворитом кардинала Адейеми. Все говорили, что на следующий день мир, вероятно, узнает об избрании первого черного папы.

Ломели, как и обычно, покинул капеллу последним из кардиналов. Он проследил, как монсеньор О’Мэлли сжигает бюллетени, потом они вместе прошли по Царской зале. Агент службы безопасности проводил их по лестнице во двор. Ломели предполагал, что О’Мэлли как секретарь Коллегии, вероятно, знает результаты дневного голосования хотя бы потому, что в его обязанности входит сбор записок кардиналов для их последующего сжигания, а О’Мэлли был не из тех людей, которые отводят глаза, когда видят какую-то тайну. Он, наверное, уже в курсе того, что претендентство Адейеми провалилось, а очки неожиданно набрал Трамбле.

Но О’Мэлли был слишком осмотрителен, чтобы заговорить на эту тему напрямую, а потому тихо спросил:

– Есть что-нибудь, что я должен сделать для вас до завтрашнего утра, ваше высокопреосвященство?

– Например?

– Я думал, может быть, вы хотите, чтобы я снова связался с монсеньором Моралесом и попытался узнать побольше об этом отозванном докладе о кардинале Трамбле?

Ломели бросил через плечо взгляд на агента службы безопасности.

– Я не знаю, Рэй, какой в этом смысл. Если он ничего не сказал до начала конклава, то вряд ли сделает это теперь, в особенности если подозревает, что кардинал Трамбле может быть избран папой. А такие подозрения у него как раз немедленно и возникнут, если вы обратитесь к нему по этому поводу во второй раз.

Они вышли под вечернее небо. Последний автобус уже уехал. Где-то неподалеку опять летал вертолет.

Ломели поманил агента службы безопасности, показал на пустой двор:

– Похоже, про меня забыли. Вы не будете так добры?..

– Конечно, ваше высокопреосвященство.

Агент зашептал себе в рукав.

Ломели обратился к О’Мэлли. Он чувствовал себя усталым и одиноким, и его вдруг одолело необычное желание излить душу.

– Иногда, мой дорогой монсеньор О’Мэлли, знания оказываются слишком тяжелы. Я хочу сказать: у кого из нас нет какой-нибудь тайны, которой он не стыдился бы? Например, наше омерзительное отношение, когда мы закрывали глаза на сексуальные домогательства, – я находился на зарубежной службе, так что, слава богу, не был вовлечен в скандалы непосредственно, но я сомневаюсь, что нашел бы в себе силы для более решительных действий. Сколько наших коллег не обращали внимания на жалобы жертв, просто переводили виновных священников в другие приходы? Дело не в том, что те, кто предпочитал закрывать глаза, воплощают собой зло, просто они не понимали масштабов порчи, с которой имеют дело, и предпочитали спокойную жизнь. Теперь мы знаем, что они ошибались…

Он замолчал, вспоминая сестру Шануми и маленькую затертую фотографию ее ребенка.

– …Или сколько дружб переходили грань интимности и вели к греху и разбитым сердцам? Или несчастный, глупый Тутино и его скандальные апартаменты – не имея семьи, человек так легко может стать жертвой одержимости вопросами статуса и протокола, что забудет о своем долге. Так скажите мне: должен ли я, как охотник за ведьмами, выискивать грехи моих коллег тридцатилетней давности?

– Согласен, ваше высокопреосвященство, – произнес О’Мэлли. – «Кто из вас без греха, первый брось на нее камень»[73]. Но я думал, что в случае кардинала Трамбле вас беспокоило нечто гораздо более недавнее – встреча между его святейшеством и кардиналом, которая произошла в прошлом месяце.

– Верно. Но я начинаю понимать, что покойный папа – пусть он навечно воссоединится с братством Святых понтификов…

– Аминь, – сказал О’Мэлли, и два прелата перекрестились.

– Я начинаю понимать, – продолжил Ломели более спокойным голосом, – что его святейшество в последние недели жизни, возможно, был не вполне в себе. Со слов кардинала Беллини, я прихожу к предположению, что он почти – и наш разговор абсолютно конфиденциален – впадал в некоторую паранойю. Становился крайне подозрительным.

– Что подтверждается его решением присвоить титул кардинала in pectore?