Конклав ночи. Охотник

До меня дошло, что за пленки покрывали площадь. Сброшенные хитиновые оболочки. Клоп рос. Десятилетиями, а может, веками. Когда шкура становилась мала, он ее сбрасывал. И вновь рос – если находилось достаточно пищи. Не знаю, он опустошил этот город или пришел сюда уже после его гибели, но в том, что чудовище адски голодно, сомневаться не приходилось.

Сегодня ему подбросили увесистый бифштекс с кровью.

Клоп шевельнулся.

* * *

Не обращая внимания на лопающихся, разбрызгивающих кислоту уховерток, я схватил Книгу и бросился бежать. Хитиновые оболочки скользили под ногами, мелкие взлетали в воздух подобно снежинкам. Нос и рот сразу забились сухой гадостью.

Позади раздался вой, подобный тому, что издает разрезающий железо диск «болгарки». У насекомых отсутствуют голосовые связки, и звуки они испускают другими способами. Ножками, крылышками, сочленениями тельца… а некоторые виды клопов пользуются для этого стридуляцией. Скребут себя пенисом по ребристой поверхности брюшка.

Хотите узнать, какой величины пенис у пятиметрового клопа? Спросите кого-нибудь другого. Потому что я удирал не оглядываясь.

Долгая неподвижность в роли памятника самому себе сыграла с чудовищем дурную шутку. Закостеневшие члены не смогли выдать максимальную силу и скорость сразу. За те секунды, пока клоп расшевелился, я успел вбежать в Управление. Подскочил к мумии охранника, сбросил ее на пол, схватил стул. Ринулся обратно и заклинил ножкой стула дверь. Тонкостенная металлическая трубка вошла плотно, но я все равно загнул выставившийся конец наверх, дважды ударив ногой.

По самым скромным прикидкам, в клопе получалось около тонны веса, однако дверные полотна, выполненные из хромированной стали и натурального дерева, выглядели достаточно прочными. А сквозь дыры на месте стекол клопу не пробраться.

Чудовище наконец обрело полную подвижность, спрыгнуло с постамента и ринулось ко мне. Лапки, казавшиеся по сравнению с гигантским телом тонюсенькими, на самом деле имели толщину коровьей ноги. Они несли клопа легко, плавно и чертовски быстро. Пятиметровый монстр приближался, то припадая к земле, то вновь приподнимаясь, будто пущенный по водной глади «блинчик». Не снижая скорости, он врезался в дверь.

Удар был тяжел. Дверь со стоном качнулась внутрь, по деревянным переплетам побежали трещины. Воздух наполнила легкоузнаваемая вонь раздавленного клопа. Монстр отскочил, издал оглушительный вой и вновь ударил. Брызнула щепа, зловоние усилилось. Я видел, как острые края полопавшейся древесины стесали плоскую голову чудовища, будто рубанком. Клоп не обращал внимания на раны. Он опять отскочил и опять пошел на таран. Каждый его последующий удар становился все сильнее. Дверь могла простоять максимум минуту. Ножка стула – и того меньше.

Пятясь, я отступил в подземный переход. Два метра высота, два ширина, кирпичные стены. Попробуй возьми, если не умеешь скручиваться в трубочку.

Дверь вылетела. Клоп протиснулся внутрь, закрутился на месте, издавая короткие пронзительные звуки и расшвыривая обломки. Потом замер, накреняясь как потерпевшая крушение летучая тарелка, – задние конечности полностью выпрямлены, передние прижаты к телу. Практически лежащая на полу головогрудь была искалечена в поединке с дверью, из ран сочился дурнопахнущий ихор. Белесые лохмотья шкуры болтались драным тряпьем, но я чувствовал: чудовище смотрит на меня. Не на Книгу Рафли, чья потеря так его взбесила, – на меня. Это продолжалось секунд десять. Затем по телу клопа пробежала дрожь, и оно начало меняться.

Широкие бока с хрустом сминались, тело – все еще достаточно плоское – становилось более узким, утолщалось и темнело. Ясно различались сегменты, точно у мокриц или многоножек. Полностью прятавшиеся под брюхом лапки выдвинулись в стороны. Их было куда больше, чем у обычного клопа, штук двадцать, и на каждой – ряды крючков. Безобидные на сочленениях, на концах они были грозными, будто когти хищной птицы, и столь же подвижными.

Однако самые большие изменения происходили с головой. Клоп с силой встряхнул ею, драный хитин полетел в стороны, обнажив шерстистый неровный выступ. Рыжеватую кочку размером с ведро. Клоп тряхнул ею еще раз. Кочка лопнула. Расправились два больших перепончатых уха, вперед выдвинулся безобразно вывернутый кожистый нос, над ним блеснула пара блестящих глубоко-черных глазок. Отворилась пасть, полная острых мелких зубов. Увеличенная в десятки раз башка нетопыря-десмода алчно дернулась ко мне.

– Ну ты и урод, – сказал я и снова побежал.

Он рванулся следом. Трансформация еще не закончилась, тело чудовища оставалось шире прохода, и с разгону его заклинило между стенами. Я обернулся на бегу. Он вытягивал голову вперед с такой силой, точно желал выскочить из шкуры. Передние конечности с бешенством скребли по скользкому плиточному полу.