Конклав

Когда Владимиро Веронелли, наконец, остался один, он лег в постель, погасил свет и стал размышлять о том, как сдержать без конца возникающие неприятности. Он только что разрешил проблему с молодыми секретарями и капелланами, заменив их более пожилыми служителями, которым не будут приходить на ум эти странные галлюцинации. Лучше бы также не допускать до конклава ни одного сумасшедшего, и так слишком много набралось эксцентриков в эту святую ассамблею. Довольно того, что она бойкотируется проявлениями Святого Духа, более чем необыкновенными, снижающими его ценность, особенно при том, что Злой дух не знает передышки.

Мистиков среди верующих – как пырея, они всегда там, где их не ждут. Среди монсеньоров курии, тайно вступающих в порно-общества. Среди аббатов в старых аббатствах, тоскующих по временам тамплиеров. Среди руководителей банковских организаций в сутанах суровых священников базилики Св. Петра и доцентов семинарий жесткого томизма,[65] раскрывающих пристрастившимся к чтению писаний Вал Корба. Среди последователей святых Сан Джованни делла Кроне, Терезы Авильской,[66] Альберта Великого,[67] Фомы Аквинского и Роберто Беллармино.[68]

Неприятностей в конклаве с разными кардиналами предостаточно и, не дай Бог, о них узнают за пределами Ватикана… Этот Мальвецци, наверное, и голоса слышит. Нужно иметь крепкие нервы, чтобы в такое поверить. А папу нужно выбрать лучшего из лучших и, по возможности, на долгие годы. Но не эмоционального! Пора вернуться к разумному. Любимый философ Кант[69] всегда сочетал чистый разум с идеями Бога, утверждая, что условия познания – общезначимые априорные формы, упорядочивающие хаос ощущений. Феномен его философии – в том, что, каждая форма имеет свою автономию – только так человеку можно помочь оправдать свое существование.

А Этторе Мальвецци всегда ему доставлял головную боль. Бедный человек, с этим его редким даром все усложнять; а теперь ситуацию еще больше осложнило его безумие. Заклинатель духов и безумство, пожалуй, – две стороны медали.

Эти двое, Мальвецци и Угамва, похоже, нравятся друг другу. Недаром же в своих объяснениях о Мальвецци, выбирая слова только сердечные и даже нежные, так растрогался заклинатель. Теперь партию играет не только африканец; уже пошли разговоры о святости туринца. А мистики, или лучше сказать, слабые, они гнездятся во всех национальностях, среди всех голосующих, вплоть до южноамериканцев, самых политизированных в Святой Коллегии.

Известно, например, что архиепископ из Сан-Луи Порто-Рико совершает очень странные похоронные обряды, довольно подозрительные для Ватикана. Известно, что архиепископ из Миделлина включил, по запросу прихожан, танцы в процесс богослужения.

Конечно, жизнь кардинала Маскерони, если бы узнали какой она на самом деле была от всеведущего Мальвецци – доставила бы массу хлопот. Как он мог узнать? Может, и правда на него снизошла благодать? Но этого недостаточно для того, чтобы объявлять Мальвецци святым и, тем более, вносить его кандидатуру в список кандидатов на папский престол.

Прав был Черини: святые всегда опасны. И совершенно правильно, что признают их только после смерти, потом уж и поклоняться им можно. Да, в жизни они образцовые и добродетельные. Отходя в мир иной, они, конечно, укрепляют рай. Если очень торопиться возносить их на алтарь, может случиться нечто подобное тому, что произошло с блаженной св. Лучией из Нарни (1475–1544; доминиканка), платки которой в крови от стигматов герцог Феррары разослал особо набожным суверенам почти половины стран Европы (герцог за несколько дукатов выкупил блаженную у ее братьев, чтобы она жила в городе). И что?… в черный для нее день стигматы снова закрылись, а бедная Лючия пережила свою славу, запертая в монастыре и забытая всеми…

22

Когда камерленг Святой Римской Церкви в сопровождении двух кардиналов-»счетчиков» прошел этим утром на свое место и начал читать отчет по результатам первого голосования этого дня, составленный архиепископом из Колонии Эрнакулам-Ангамалу, он сразу понял: что-то опять блокирует конклав.

В списке имена были те же: Леопольд Альберт Угамва, Леопольд Альберт Угамва, Леопольд Альберт Угамва, Жозе Мария Резенде Коста, Жозе Мария Резенде Коста, Жозе Мария Резенде Коста, Этторе Мальвецци, Этторе Мальвецци, Этторе Мальвецци… Затем Альфонсо Черини и Вольфрам Стелипин – реже и с меньшим числом голосов. Дисперсия в голосах у ста двадцати четырех голосующих – отсутствовал кардинал Мальвецци – наконец уменьшилась.

Африканец, политик и святой определили для Веронелли последний выбор кардиналов, между тем как другой итальянец и человек с Востока потерялись. И отсутствие Мальвецци, болезнь которого спровоцировал фантазм, не помешало проголосовать за него тридцати семи кардиналам.

Больше нельзя было держать в секрете, что слова Мальвецци оправдались. Перед вечерним голосованием необходимо позвонить Контарини, спросить – как у них.

– Архиепископ из Турина чувствует себя хорошо, Ваше Высокопреосвященство.

– Но он спал? Продолжаются ли… его беседы?

– Какие беседы?