Конкурент

– То-то и оно. Мы с тобой настолько не доверяем друг другу, что не смогли бы сотрудничать, даже если бы стояли на грани банкротства.

И хоть он выразился очень точно, Соня ощутила раздражение. С чего вдруг она вообще с ним переговоры ведет? Да ведь если они сумели бы договориться и разделить контракт на две фирмы, то пришлось бы уже не дни, а месяцы, годы ежедневно воевать. Соня вроде бы любила иногда повоевать, но уж точно не собиралась делать это постоянно.

Она встала и заявила напоследок:

– В кои-то веки я с тобой согласна. Давай постараемся больше никогда не встречаться?

– Давай. Вот только аукцион переживем и снова притворимся, что Москва – огромный город.

– Питер, говорят, очень красив, – с надеждой выдохнула Соня.

– Намек понял, но нет. В Питере у меня уже все рыбные места заняты, мне стало там тесно.

– Жаль. В смысле, жаль, что мы с тобой родились в одной вселенной.

– Это уже вторая вещь, в которой я с тобой полностью согласен. Осторожней, Соньк, так мы еще и через пару тысяч лет подружиться можем.

Она не стала отвечать, а на последних докладах отсела подальше. Надо сосредоточиться на делах, а не позволять раздражающим факторам отвлекать.

Оставшиеся дни до аукциона прошли довольно тихо. Подкупленный человечек из «Царства спорта» держал их в курсе всех дел. Именно он и объяснил, почему Коренко вдруг принял такое решение. Оказалось, что директор какой-то мелкой фирмы выследил его во внерабочее время и попытался договориться. Прямо в ресторане, как будто у бедного бизнесмена вообще нет свободы отдохнуть! Коренко этот факт так разозлил, что он вознамерился буквально все теперь делать строго официально: пусть претенденты знают свое место! Вот ведь, какой-то идиот – так спешил, так спешил, что не только себе, но и остальным палки в колеса натыкал.

И Коренко теперь был зол буквально на всех. Например, это проявилось в том, что от фирмы допускался только один представитель – такой, который и все условия озвучит, и на все возможные вопросы от «Царства» ответит. Образцы продукции выслали за два дня до знаменательного события, потому приглашения получили не все. Но надеяться на то, что этот этап «Осирис» не пройдет, было бы слишком наивно.

– Насть, лучше идти тебе, – смиренно признала Соня. – Если мы с Никитой там завяжем ссору, то Коренко цацкаться уже не станет – вышвырнет обоих.

Но Настя задумчиво помотала головой:

– Сонь, мы ведь в самом начале определили наши сильные и слабые стороны, и до сих пор на этом выигрывали. Я хожу туда, где надо спокойно проанализировать и оценить, ты – туда, где надо быстро соображать и отстаивать интересы. А если кто-то поставит одинаковые условия? А если Коренко решит провести собеседование с представителями? Ты ведь профессионал!

Она права, это просто пик волнения. Соня подняла руку вверх и со всей торжественностью заявила, словно приносила пионерскую клятву:

– Я, перед лицом своего товарища, обещаю, что именно сегодня не скажу ни одного слова в адрес Никиты Кулагина. И не поведусь на его провокации. Даже если он в меня дротики начнет метать – глазом не моргну. Даже если снова начнет врать про воровство идей – сделаю вид, что оглохла. Я, черт меня дери, профессионал! И даже если проиграю – проиграю достойно. Лишь бы не «Осирису». Если Никита победит, тогда я с полным осознанием дела выцарапаю ему глаза. Но там уже будет все равно, потому чисто для морального удовлетворения.

Настя драматизмом монолога не впечатлилась и вернулась к просмотру каталога от немецких поставщиков.

– Вот и молодец. А то устроили детский садик. Собирайся уже, лучше явиться заранее, чем опоздать.

Водитель припарковался справа от здания и уточнил:

– Вас ждать, Софья Андреевна?

– Не ждите, Петр Алексеевич, но будьте на связи. Понятия не имею, на сколько эта лабуда планируется. Но я твердо намерена приковать себя наручниками к двери, если не выгорит. Так что, возможно, заберете меня через недельку-другую.

Он даже не улыбнулся:

– Вас понял, Софья Андреевна. Желаю удачи.

Соня вышла, выпрямилась, поправила края приталенного пиджака и уверенно зашагала к центральному входу, наслаждаясь стуком высоких каблуков – это звук победного марша. Никита шел с другой стороны – с таким же боевым видом. Он остановился, потому остановилась и Соня. Она не собиралась ругаться:

– Доброе утро, Никита.

– Доброе, Сонь. Если бы учитывался внешний вид, то ты бы уже победила.

Прозвучало сухо, но искренне. В конце концов, Соня и без него знала, что сегодня выглядит на сто баллов. Потому и ответила:

– Спасибо. Ты тоже ничего, но Настя сегодня заметила, что тебе совсем не идет черный. Если сегодня выиграю, то подарю тебе светлую рубашку.

– У меня их полно. Передавай Насте привет… к-хм, в любом случае. А мне даже подарить тебе нечего в случае победы. Твоему внешнему виду сейчас помешает любой лишний штрих. Но, Сонь, меня пугает твоя улыбка. Ты чего так угрожающе скалишься?

От волнения она ответила максимально честно:

– Это защитная реакция, чтобы не начать орать. Не хотелось бы случайно выцарапать тебе глаза раньше времени.