Конкуренты (ЛП)

«Сейчас или никогда. Хватит уже трусить!»

— Я люблю тебя. Не знаю, когда это началось и имеет ли это вообще значение. Но мне нужно, чтобы ты это знала.

София удивленно распахнула глаза. В них вспыхнула надежда, в уголках ее рта появился малейший намек на улыбку, а потом… она вспомнила. Вспомнила, что должна меня ненавидеть, что мне нельзя доверять.

София поджала губы и с подозрением прищурилась.

— Ты понятия не имеешь, что такое любовь.

— Ошибаешься. Я многого не знаю: например, как быть смелым, когда имеешь дело со своей семьей, или как сказать дедушке «нет», когда он велит сделать что-то предосудительное, или даже как быть в отношениях, потому что у меня никогда не было настоящей модели для подражания. Но я абсолютно уверен, что влюблен в тебя. Знаешь почему?

София не ответила, но и не остановила меня, поэтому я продолжил.

— Потому с тех пор, как умерла Кэролайн, мне было плевать на себя. Пять лет я каждое утро смотрелся в зеркало и не думал, нравится ли мне то, что я там вижу. Но с того дня, как мы встретились в самолете, я смотрю на свое отражение и задаюсь вопросом, что должен сделать сегодня, чтобы стать лучшим человеком — лучшим мужчиной, который заслуживает такую женщину, как ты. Семья отречется от меня за то, что я влюбился в тебя, но это пугает и вполовину меньше того, что ты покидаешь эту комнату, не поверив мне. Что это, если не любовь? — Я покачал головой и провел рукой по волосам. — Я знаю, что люблю тебя, потому что... ты самый прекрасный, самый милый, нежный и самый красивый человек, которого я знаю. И это еще мягко сказано.

Губы у Софии приоткрылись, на глазах навернулись слезы. Ей не стоило знать, что я позаимствовал это у Ф. Скотта Фитцджеральда вместо Шекспира. Еще месяц назад я искал цитаты, чтобы насмехаться над ее бывшим, но теперь мне стало нравиться просто их читать. Многие напоминали мне о Софии, как, например, эта.

Я прочистил горло.

— Я облажался, Соф. Не важно, собирался я или нет давать деду информацию. Мне следовало рассказать тебе об этом. Даже самая маленькая ложь может принести большую боль.

Она всхлипнула.

— Я трижды дура из-за того, что хочу верить тебе. — Она покачала головой и отвела взгляд. — Но я просто не могу, Уэстон. Не могу.

— Нет, не говори так. Посмотри на меня.

София продолжала качать головой, потом подняла на меня слезящиеся глаза и прошептала:

— Графиня.

Я не понял, при чем здесь отель, а потом до меня дошло – это стоп-слово, которое София выбрала на случай, если захочет остановиться.

Казалось, мое сердце разрывается надвое.

София пошла к двери. Я потянулся за ней, но ее голос — тихий, наполненный эмоциями — пронзил меня насквозь.

— Пожалуйста, не надо. Мне нужно привести себя в порядок. Ты просил выслушать тебя, и я выслушала, а сейчас оставь меня в покое.

Я опустил голову и кивнул.

— Иди. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя хуже.

София не было долгих десять минут, а когда она вернулась, я понял, что она плакала.

«Идиот! Я расстроил ее прямо перед деловой встречей».

Мы оба молчали, сидя за столом для совещаний. София не смотрела на меня до тех пор, пока Элизабет Бартон не вошла в зал. Мое присутствие было ей в тягость, поэтому когда Элизабет заняла свое место, я встал. Я получил то, за чем пришел, а остальное не имело значения. Самое малое, что мог сделать – уйти, чтобы Софии не пришлось смотреть на меня.

Я застегнул пиджак и прочистил горло.

— Прошу простить, Элизабет, но нужно срочно уйти.

— Мне жаль, что я задержалась. Может нам перенести встречу?

Я посмотрел на Софию.

— Нет. Вы двое продолжайте. Я встречусь с вами потом, если у вас будет время.

Элизабет выглядела смущенной.

— О... хорошо. Что ж, почему бы вам не забронировать время перед уходом у администратора, и мы обговорим все позже.

Я уклончиво кивнул.

— Конечно.

_____

За следующие сорока восьми часов я посетил мистера Торна четыре раза — либо так, либо срыв и запой. Я игнорировал звонки деда, и так и не встретился с Элизабет Бартон. Едва ли не единственной обязанностью, от которой я не уклонялся — дела с Болтонами. Пришли сметы и пересмотренные планы строительства, и я работал с Трэвисом над сокращением некоторых пунктов, чтобы оставался шанс закончить ремонт к свадьбе племянницы мэра в следующем месяце. Делал я это только ради Софии. Сейчас она уязвима, и проводить время с мужчиной, который явно в ней заинтересован — не лучшая идея.

Может, я и влюбился, но все равно оставался эгоистичным придурком.