«Конкурс комплиментов» и другие рассказы от первого лица (сборник)

– Тоже уволюсь, если тут предатели работают!

Я ее упросила:

– Охолони! Не надо усугублять! От твоих революций мне только хуже!

Ольга мужа своего привлекла. Он у нее – радиомастер и вообще золотые руки. С его помощью мальчики довели ловушку до образцового срабатывания.

Вспоминаю сейчас то время. Обвинили в кражах – и весь мир казался состоящим из врагов и недоброжелателей. Ошибочно! Рядом были люди, в том числе дети, которые мою беду восприняли как свою. А многих я и не видела – не хотела видеть. В раковину спрятаться желала. А надо было, не стесняясь, о помощи просить. Мне-то помощь почти насильно навязали!

Когда впервые приманку на дежурство понесли, у меня руки тряслись. Да и Оля нервничала. Навязчиво, ненатурально всем рассказывала, что у нее в сумке пять тысяч – задаток при размене квартир. Никто не позарился.

Дома дети и Ольгин муж как на иголках, а у нас никаких результатов. День, два, три, неделя проходит – пусто. Мальчишки приуныли, мы с Олей почти перестали нервничать. Будто охотники – ставим ловушку, но азарта прежнего нет.

Потом у одной девушки серьги пропали. Она заверещала, как резаная:

– Серьги! Золотые! Я в начале смены сняла, потому что в ушах мешают! – и на меня разъяренно уставилась.

Славик (хороший из него юрист получится – уверена) меня давно предупредил:

– Тетя Зоя! Преступник может подбросить вам улику! Не поддавайтесь на провокации!

Как было оговорено, я сначала и заявила:

– Обыскивать себя не позволю!

А следом почему-то принялась лихорадочно карманы выворачивать, из сумки все на стол высыпать, как будто бешеного таракана искала. Очень боялась эти сережки обнаружить! Пронесло. Но чей-то голос отчетливо услышала:

– Могла в лифчик засунуть!

Раздеваться прилюдно я не стала. Это уж слишком!

Валентина, старший диспетчер смены, к порядку всех призвала, на рабочие места вернула:

– Девочки! Спокойно! Самый пик! Идите работать, – обняла за плечи рыдающую девушку, увела успокаивать.

Что она ей говорила? Недолго осталось, скоро я уйду?

А потом у нас светопреставление началось: то ли коллективный психоз, то ли вор окончательно совесть потерял. Деньги, украшения, косметика – дня не проходило, чтобы кто-нибудь пропажу не обнаруживал. А Ольгина приманка, как заговоренная, – спокойно лежит, никому не нужна. У меня очешник пропал, красивый кожаный, сын на день рождения подарил. Была уверена, что украли, потом дома нашла. Говорю же – психоз.

Обстановка накалилась до предела. Мы были точно пауки в банке. Главная паучиха, конечно, я. Но почти месяц внутренних терзаний, испытаний и постоянных напоминаний себе: не имеешь права расклеиваться, у тебя сын – свою роль сыграли. В обиде своей и горечи я точно окаменела, кожа задубилась и нервы в веревки превратились. Не плакала больше вечерами, но дай мне в руки автомат и покажи на вора – расстреляла бы, не задумываясь.

До моего увольнения оставалось пять дней. Операция наша не удалась – приходилось признать. Особенно Леша и Славик расстраивались. Мальчишки! Графики дежурств, который для них Ольга перекатала, дотошно, индуктивно-дедуктивно изучали. Говорили, что надо обратить пристальное внимание на пятерых сотрудниц, принятых в последнее время. До их появления краж не было. Версии из них сыпались, как горох из мешка, одна другой дедуктивнее. А зверь в ловушку не шел! Леша и Славик горевали по-детски и отчаянно. Чтобы их порадовать, я бы осталась на станции еще на некоторое время, да невозможно. Начальник, которому вся ситуация – как кость в горле, «простил» мне два рабочих дня:

– Вы третьего октября, во вторник нас покидаете? Можете считать пятницу на этой неделе своим последним днем. Распоряжусь, чтобы Валентина внесла изменения в график.

Он полагал, что с моим уходом наступят тишь и благодать!

Признаюсь: ночами я молилась. И молитва моя была кощунственной: «Ну, пожалуйста, вор! Чего тебе стоит? Уворуй у Ольги кошелек! Господи! Сделай так, чтобы жадность его возобладала!» Молитвы мои были услышаны.

Ольга как только не изгалялась, придумывая соблазнительность приманки. А в тот день, который я запомню на всю жизнь, особенно не напрягалась. Просто сказала в раздевалке:

– Слышали, к нам московские артисты приехали, мюзикл привезли? Билеты дорогущие, но мой (имелось в виду: муж) купил. Куда я их дела? Ага, в кошельке.

На эти билеты воровка клюнула!

Славик и Леша потом говорили, что тетя Оля гениально с билетами придумала, никакие чернила не потребовались бы. Ведь можно просто проникнуть в зал и узнать, кто сидит на местах Ольги и ее супруга. Мне стало жаль усилий мальчиков, и я заметила, что воровка могла не идти в театр, а продать билеты у входа, загнать втридорога.

Но я забегаю вперед. Итак, утро, семь тридцать. Пик вызовов спал. Поясню – более всего «скорую помощь» требуют от десяти вечера до трех ночи. Далее затишье до полудня: хронические больные спят, алкоголики еще не успели сломать ноги-руки, дети в школе, автомобилисты без аварий добрались до мест службы. У нас в восемь утра – пятиминутка врачей и фельдшеров, пересменка бригад.