«Конкурс комплиментов» и другие рассказы от первого лица (сборник)

Глаза у Сонечки из орбит выкатываются, грудь двумя полушариями выпирает, зримо растет, а мы все тянем и тянем, корсет по миллиметру сходится. Осталось сантиметров пять утянуть, как вдруг – хрясь! Шнур порвался! Корсет расползся. Сонечка быстро и глубоко задышала, освобожденная. Я снова выступила с предложением заменить корсет на какую-нибудь блузочку. Сонечка чуть не плачет, свидетельница говорит:

– У нас дома веревка бельевая – тонкая, капроновая, очень прочная, белого цвета, от шнура не отличишь. Сейчас я позвоню, нам принесут.

Через полчаса доставили веревку. Время поджимает, гости и жених у подъезда топчутся, а у нас невеста не готова.

Стали мы снова Сонечку утягивать. Вспотели, взмокли, пальцы болят, веревка их режет. И все-таки утянули, получилось! Крепкий узел завязали, чтобы не разошлось. Быстренько фату водрузили. Невеста – на загляденье. Только несколько бледновата и дышит коротко и часто, как мышка. Но это можно на волнение списать, такой день все-таки!

Собрались выходить, а Сонечка шепчет:

– Что-то мне нехорошо.

– Надо взбодриться, – говорю. – Раньше при корсетах обязательно нюхательные соли держали. У вас их, конечно, нет. Но хотя бы нашатырный спирт?

Нашатыря в аптечке не имелось. Сонина мама вспомнила, что в кладовке стоит средство для мытья стекол, которым пользоваться невозможно, – чистый аммиак, глаза выедает. Принесли стеклоочиститель в пластиковой бутылочке с насадкой распылителя и рычажком. Я набрызгала на салфетку и дала Сонечке понюхать. Помогло! Невеста затрясла головой, три раза чихнула и порозовела. На всякий случай я бутылочку в свою сумку положила.

До ЗАГСа добрались благополучно. Там в комнате ожидания еще несколько свадебных коллективов находилось, группируясь вокруг женихов с невестами. Наша невеста была самой обворожительной, отстраненно загадочной. Глазами не стреляет, они у нее в одну точку уставлены, слабая улыбка и благородная, возвышенная бледность. Из гостей только ленивый не сказал Сонечке, как замечательно она выглядит, похудев(!).

Пригласили нас в зал регистрации. Там за столом женщина-распорядительница в красивом платье и с торжественным лицом. Стала говорить про особый день, про важное событие в жизни невесты и жениха. Все, как обычно. Я стояла сбоку и сзади от Сони. Вижу – она голову на плечо жениху склонила, привалилась к нему. Выглядит мило, но, пожалуй, поза не слишком уместная в данной ситуации.

Жених сказал четко и ясно «Да!», когда его спросили, по доброй ли воле он вступает в брак, Сонечка пролепетала едва слышно.

Неожиданно в самый ответственный момент, когда распорядительница проговорила: «Объявляю вас…» – Сонечка… Нет, не упала в обморок, она как-то сползла с плеча жениха, стекла на пол. И превратилась в большой шар воздушной материи.

Все ахнули, растерялись. Первым пришел в себя жених, принялся лихорадочно копать руками в белом ворохе, погребшем невесту. Раскопал, тут и мы подскочили. Выглядела Сонечка! Я теперь легко отличу притворный обморок от настоящего. И любительницы терять сознание быстро бы избавились от своей жеманной привычки, если бы видели в натуре лицо человека, потерявшего сознание.

Глаза у Сонечки закатились, лицо обмякло, будто мышцы расползлись, и цветом оно было до зелени бледным. Мы дружно испугались.

– Что с тобой? Что с тобой? – восклицал жених.

– Врача!!! – одновременно заорали несколько человек.

Кто-то выскочил из зала, рванул в комнату ожидания и там закричал:

– Есть тут врач? Срочно нужен врач!

Один из женихов оказался доктором. Он оставил свою невесту и бросился выполнять профессиональный долг. За доктором потянулись любопытные – всем было интересно, что происходит.

Врача я успела спросить:

– А вы какой доктор?

– Дерматовенеролог. Что случилось? Где больная?

Я опешила: зачем нам венеролог? Мы не по этой части. Пока я растерянно хлопала глазами, меня оттерли в задние ряды. Зал наполнялся людьми, даже невесты чужие приперлись, из которых только одна была без корсета, а в белом балахоне, плохо скрывавшем многомесячную беременность.

– Принесите нашатырь! – командовал не видимый мне за спинами доктор.

– Не могу! – отозвалась распорядительница в красивом платье и уже не с казенным торжественным лицом, а по-человечески взволнованном. – Аптечка – в кабинете заведующей. А он на ключ закрыт, а она отгул взяла картошку сажать. Там – сейф, бланки подотчетные. Я давно говорила, что аптечку надо перенести в раздевалку…

Распорядительница, не иначе как от волнения, на нервной почве, вываливала ненужную информацию. И тут я, мысленно похвалив себя за предусмотрительность, закричала:

– Есть нашатырь! Пустите! Расступитесь! – протискивалась сквозь толпу и на ходу вытаскивала из сумки бутылочку.

Моя ошибка (разве не простительная из-за волнения, на нервной почве?) заключалась в том, что я стала давить на рычажок распылителя раньше времени, поверх голов людей, обступивших Соню. В общем, я многих оросила, пока не добралась до сестры и не побрызгала ей в лицо.

Народ чихал и плакал. Я тоже надышалась и прослезилась.