Конкурс песочных фигур

– Карин, я приехал сказать – а до этого звонил, чтобы тоже сказать… – начал он, чтобы не было никаких недоговоренностей. Карина сдвинула брови и протестующе махнула рукой, но Володя все равно продолжил: – В общем, я приехал сказать, что согласен быть твоим выходным днем. Пусть все остается на твоих условиях, меня все устраивает, я постараюсь не лезть ни в твои дела, ни в…

Тут Карина замахала руками более энергично, велела прекратить и заявила, что не хочет больше ни заводить ссоры, ни говорить о ней.

– Приехал – и замечательно! Рассказывай теперь, как у тебя дела. А может, мяса хочешь? Что это я тебя шоколадками кормлю! У меня же есть прекрасная курица-гриль, из кулинарии внизу. Готовить, понимаешь, совершенно некогда… Да, комната нестандартная – хозяин художник-декоратор, а обо мне обстановочка ничего не скажет, можно не присматриваться. И живности никакой не могу завести – даже говорящего сверчка в банке… – Она болтала что попало, стараясь хоть как-то снять напряжение, идущее от Володи волнами.

– Но ты же можешь хоть что-то сделать по-своему, ты же здесь живешь! – удивился Володя. – Я, когда один остался в доме, сразу все переделал – теперь только библиотека, как была, и зеленая гостиная. Хотя там и мебель уже другая, и камин перекладывали…

– Да я привыкла, – ответила Карина, радуясь, что он заговорил человеческим голосом. – Меня не раздражает. Зверюшки как раз для нас нарисованы, для Иринки. Она приезжает – еще дорисовывает что-нибудь. А Кандинский вообще мой старый дружище, вдохновляет на подвиги.

– Вот это может нравиться? – снова удивился Володя, глядя на репродукцию с летящими разноцветными кусочками – Карина прицепила ее над компьютером. – То есть тебе это нравится?

– Ну, это очень похоже на то, что у меня в голове, когда там и иностранный текст, и русский вариант, и куски из словарей – все вперемешку, но направлено в одну точку – на чистую страницу и сейчас уложится там стройными рядами… из хаоса – в гармонию… непонятно, да?

– Мне понятно, что это лоскутное одеяло вертится в стиральной машине, – признался Володя. – Ну, будешь говорить – «а еще сын художника»?

– Еще как буду! На Белой Горке куча трактатов об абстрактной живописи, хоть обчитайся… А хочешь, покажу прикольные картинки? Вот в компе – все мое!

И начала предъявлять всевозможных медведей-«преведов», одновременно замечая, что все время передвигает Володю по комнате вручную – вот и сейчас повернула его за плечи к экрану, а одну руку зачем-то на плече оставила, в то время как другая щелкает мышкой. Наверное, это оттого, что комната маленькая и так проще ориентировать человека в незнакомом пространстве, чтобы он не натыкался ни на что. И еще хочется его растормошить, такого дикого! Ведь позади уже все катастрофы! На работу возьмут! За Иринку будет чем заплатить! И выходные наконец настанут, самые настоящие!

И Володя уже улыбался, глядя и на «преведов» – «вот это доступно моему восприятию!», и на нее, снизу вверх, – когда зазвонил телефон. Не разряженный мобильник, а большой плотниковский телефон. Так по-хозяйски зазвонил, что Карина вздрогнула. И заговорил он голосом Ильи.

– Да, все нормально, – однотонно отвечала она. – За квартиру плачу, за свет тоже. За домофон собирали сегодня. Нет, больше ничего нового. – И с отчаянием смотрела, как лицо Володи, не сводящего с нее глаз, приобретает такое же нейтральное выражение.

– Как ничего нового? А как Иринка? Опять нормально? – Илья в трубке орал во весь голос, хотя, конечно, слышала его только Карина. – А, ты не одна? Я не вовремя? – Да, он всегда очень быстро соображал. – Ну, извини. Я, может, скоро приеду, может, через недельку – я позвоню еще.

– Хозяин квартиры, легок на помине, – сказала Карина, кладя трубку и натыкаясь на такое же молчание, как на лестничной площадке, – как будто это не они только что шутили, терзали курицу…

Володя тоже очень быстро соображает и тоже понял, что она – не одна. Но ведь она по большому счету не погрешила против истины! Илья действительно хозяин квартиры, и только!

– Я пойду, – засобирался Володя, не глядя на нее. – Извини – ворвался, работать помешал, и вообще – отдыхать в воскресенье…

– Вот ты меня и застукал, и увидел, чем же я на самом деле занимаюсь по воскресеньям, – невесело усмехнулась Карина. Нечеловеческая усталость вдруг навалилась, как и положено. Откуда только что брались силы болтать, суетиться, тормошить этого сухаря! Если он так и не увидел, как она ему рада, ей, кажется, больше не извлечь из себя ни капли радости.

Володя топтался, посматривая в ее погасшее лицо, казавшееся в полутемной прихожей совсем сумрачным.

– Тебе нужен ноут, – вдруг сказал он. Карина не поняла, он пояснил: – Ноутбук. В непредвиденных случаях ты все равно могла бы приезжать – и дочку бы увидела, и у меня хоть поела бы нормально, и переводы свои сделала бы точно так же.

– Еще не хватало таскаться с чемоданом, – скривилась Карина, но Володя, забыв, что он уходит, начал объяснять, что чемодан – это прошлый век, что бывают совсем маленькие ноуты, и легонькие, не больше килограмма.