Конкурс попаданок или кто на новенькую

Как нарочно, в эту минуту в дверях показались наши сопровождающие. Я обернулась и встретила восхищенный взгляд Зардиса. Так смотрят на нечто невероятное, самое прекрасное и дорогое. Я замерла, наслаждаясь вниманием, невольно отмечая, что и принц нарядился на славу. На Зардисе как влитой сидел черный камзол поверх темно-синей рубашки и брюк, в тон к моему туалету. Такой же, только белоснежный, подчеркивал мускулистую фигуру Вальканта.

Мужчины церемонно поклонились и предложили нам руки. Я вложила ладонь в руку Зардиса и сомлела от его внимания. Уголки губ принца вздрагивали в улыбке, глаза сияли, а пальцы чуть увлажнились. Зардис обронил тяжкий вздох и вывел меня в коридор.

Не сразу сообразила я - откуда эта грусть. Только что принц радовался, почти как ребенок. Но Зардис посерьезнел, посмотрел с оттенком горечи и произнес так проникновенно, что у меня сжалось сердце:

- Нарра. Постарайтесь не очаровывать Ларриса, как меня сейчас. Я не хочу вас потерять.

Он замолчал, прикусил губу, и мне безумно захотелось расцеловать спутника. Отдаться ему - целиком и полностью. Пусть станет моим вторым… Всю жизнь я думала, что все эти церемонии, великосветские признания ни к чему. Достаточно, чтобы мужчина не пил, не бил и не ходил налево. Так учили нас бабушки. Вонюч, небрит, в семейных трусах и всегда на диване у «телека» - вот он идеал земного мужа, в лучшей своей ипостаси. Но вот сейчас я смотрела на Зардиса и понимала, что не зря некоторые девушки так мечтают о принце на белом коне. Просто кому-то достается принц, а кому-то - лишь конь. И хорошо, если это скакун с работы на диван, а не жеребец, что стремится покрыть всех кобыл родного города.

Зардис будил во мне женщину. Не козочку, что круглыми сутками пыхтит по хозяйству, не ломовую лошадь, которая работает ради блага семьи, содержит супруга, детей и родителей. И не измотанное, убитое начальством и бытом бревно в постели. Женщину. Прекрасную, как цветок, невесомую, как пушинка и страстную, как знойная дочь Востока.

Сожаление в глазах принца, страх, что Ларрис может меня заприметить, приводили в чистый восторг. Правда, мысль, что регент положит на меня глаз, вызывала нездоровые рассуждения о том, что любой глаз можно: выбить, выдавить и даже выколоть.

За размышлениями я не заметила, как мы отмотали несколько коридоров и Зардис предупредил:

- Осторожно, ступеньки.

Несколько коротких пролетов, крутой поворот - и вот они - тяжелые двери в бальный зал, способные впустить космический корабль. Зардис распахнул одну створку, Валькант - другую и мы чинно вошли в помещение.

Чего-то такого я и ожидала. Света тоже. Мы лишь переглянулись и обменялись одинаковыми мыслями: «Ничего себе зал».

«Ничего себе зал» вместил бы несколько олимпийских спортивных арен. Возле стен немыми дозорными выстроились колонны, увитые ажурной вязью узоров. На сводчатом потолке пестрели фрески, со стен взирали портреты дворян. Паркетный пол совсем не скользил, но приятно пружинил под ногами. Совсем немного, едва ощутимо. Но почему-то сразу подумалось - то, что нужно для танцев. Хрустальные люстры сверкали мириадами капелек не больше горошин размером и фонтанировали радужными бликами. Пока мы, разинув рот, осматривались, в двери повалили попаданки и придворные. Чинно вошли Елена с Фальконом, мгновенно задавая тон. Если бы я не знала, что передо мной шут, решила бы - вон он, регент, собственной персоной. А, быть может, и сам король пожаловал на конкурс вместе с королевой. Настолько царственно выглядел Фалькон. И, что самое потрясающее, он совсем не напрягался, не старался изобразить из себя нечто величественное. Шут просто на несколько минут оставался самим собой. Вельможей с грацией барса, мужчиной с фигурой штангиста, рыцарем для своей дамы.

Я покосилась на Зардиса. Сейчас его стать, походка и выправка ничуть не уступали фальконовским. Все остальные мужчины в зале, даже Валькант, рядом с этими двумя представлялись грузчиками на фоне атлетов. Принц излучал ту самую величественность, что заставляла уважать помимо воли. Прежде, в общении со мной Зардис выглядел попроще. И вел себя тоже. Хм… А ведь он тоже двуликий! Похоже, все в этом королевстве так или иначе носили маски. Все, кроме Ларриса. Я почему-то знала точно - регент искренен во всех своих проявлениях… К всеобщему величайшему сожалению.

А так бы хотелось, чтобы Ларрис сбросил маску избалованного ребенка, себялюбивого принца и превратился в веселого, радушного парня! Типа Вальканта. Или хотя бы в сурового, великодушного принца, как Зардис… Но магия с интуицией спешили разубедить. Ларрис не придуривался и даже не старался выглядеть чуть лучше. Щедро дарил окружающим свое незабываемое «обаяние» и свято верил, что осчастливил на веки веков.

Попаданки столпились небольшими группами и вполголоса переговаривались. Мы со Светой остались с сопровождающими. Фалькон повел Елену знакомиться с придворными.