Конкурс убийц

— За то, что она их бросила и ушла к Евгению Петровичу? — поинтересовался незнакомый Гурову писатель.

— И за это тоже, — согласился Лев Иванович. — А еще он думал, что это Ольга… Ольга Михайловна убила его отца. Ведь он тогда ничего не знал о том, что его родила другая женщина и что она приходила к ним в дом, когда он бывал в школе. Об оружии в доме знали только трое, и подросток быстро сделал вывод, что убить отца из пистолета могла только Ольга Михайловна.

— И парень решил отомстить ей сам, а не сдавать ее полиции, — высказался писатель Голубев — сосед Кирьяновых, снимавший триста первый номер.

— Да, именно так. Он сам нам во всем и признался, когда его задержали и предъявили обвинение.

— А как вы его раскусили? Или это секрет? — поинтересовался Переделкин.

— Александр давно готовился к убийству и даже сменил фамилию Леонидов на девичью фамилию своей биологической матери — Терентьев, — стал разъяснять Лев Иванович. — Все эти годы, после смерти отца, он не упускал из виду семью Кирьяновых. А поэтому знал, что они каждый год в это время приезжают в Анапу и останавливаются в «Фантазии», где проводится заключительный этап литературного конкурса. Он устроился в отель под своей новой фамилией охранником и три года изучал распорядок и привычки Кирьяновых. Он завел знакомство с одной из молоденьких горничных…

— Все, гад, предусмотрел, — выкрикнул кто-то обиженно и зло, но Лев Иванович не обратил на выкрик внимания и продолжил:

— В удобный момент он выкрал у нее ключ-карту, с помощью которой и проник в номер. Он знал, что Ольги Михайловны в этот момент в номере не будет…

— А где она была в такое раннее время? — удивилась Скорикова.

Но на этот раз ответила ей Реус.

— Марьяна Степановна, мало ли куда мог выйти человек рано утром! Ольга Михайловна у нас жаворонок, встает ни свет ни заря, следит за своим здоровьем, в отличие от некоторых. Она могла выйти позаниматься в тренажерный зал, в бассейне поплавать, в конце концов.

Скорикова что-то проворчала себе под нос и затихла, а Гуров улыбнулся Реус, благодарный за поддержку, и продолжил:

— Как бы там ни было, но он знал, что Ольги Михайловны в номере нет, и спокойно вошел, взял подушку и, положив ее на лицо Кирьянова, выстрелил через нее.

— Подушка нужна была, чтобы заглушить выстрел! — Голубев так и подпрыгнул на стуле. — Поэтому мы и не слышали ничего! — обратился он к сидящим возле него писателям Ременеву и Калистратову.

— Можно подумать, такой способ убийства новость для вас, — фыркнула сидящая позади него высокая и скуластая дама.

Голубев поник и сердито нахмурил брови, но промолчал.

— Но это лишь предположение, как я понимаю, что убил Кирьянова Терентьев? — заметил кто-то с заднего ряда, и все повернулись к вопрошавшему.

— Нет, Артур Павлович, это не предположение, а факт, — ответила Слепакову (а это был именно он) Ирина Яковлевна Реус.

— Да, Терентьев сознался во всем, когда ему предъявили неопровержимые доказательства того, что он был в номере у Кирьяновых, — подтвердил Станислав Крячко.

— И какие это доказательства? — не унимался писатель.

— Пуговица. В номере под кроватью была найдена пуговица, которая, как потом оказалось, принадлежала Терентьеву, — дал пояснения Лев Иванович. — По всей видимости, когда он закрыл подушкой лицо жертвы, Кирьянов проснулся и инстинктивно вытянул руку. Рука схватилась за то, что первое подвернулось — пуговицу, и когда Терентьев выстрелил в голову Евгения Петровича, рука дернулась и оторвала пуговицу. Убийца торопился, и сразу не обратил внимания на то, что на его рубашке не хватает одной пуговицы.

— Но ведь пуговица могла принадлежать кому угодно. Откуда вы узнали, что она от одежды убийцы? — спросил Голубев.

— На пуговице не было пыли, а под кроватью ее было немало. Вывод — она появилась там недавно. Мы узнавали у Ольги Михайловны — ни у нее, ни у мужа нет одежды с такими пуговицами. Был вариант, что пуговица оторвалась и закатилась под кровать во время проживания предыдущих жильцов. Показали пуговицу горничной, которая… — Гуров замешкался, обдумывая, как лучше объяснить ситуацию. — Скажем так, признала в ней, но не сказала нам об этом сразу, пуговицу, которую видела на одежде своего друга — Терентьева. Горничная назначила ему встречу, а мы проследили за ней.

Лев Иванович посмотрел на Марию и Наталью, которые сидели в зале, и, улыбнувшись, сказал:

— Вернее, проследили наши со Станиславом Васильевичем жены. Может быть, они сами расскажут вам, как это было?

— Ой, нет, Лева, ты что! — засмеялась Наталья, махнув на Гурова рукой и засмущавшись, когда на них с Марией все посмотрели. — Нам неудобно. Сам расскажи, коротко.