Коннектография

Некоторые страны неоднородны в политическом и культурном отношении, и единственное, что их объединяет, — это география. Индию, например, гораздо больше скрепляет география, чем демократия — «сбежать» с полуострова сложно. В северном Кашмире и северо-восточных штатах Манипур и Нагаленд периодически активизируются сепаратистские настроения. Другие страны настолько территориально разобщены, что связывает их только название. Бедные островные архипелаги наподобие Индонезии отчаянно нуждаются в транспортной и коммуникационной инфраструктуре для поддержания связи между островами. Многие из четырнадцати тысяч островов фактически не контролируются Джакартой, а скорее находятся в орбите влияния Сингапура или Малайзии. Естественные препятствия хоть и обеспечивают неприступность государственных границ, но при этом разделяют страну на части, и тогда для сохранения ее целостности требуются дополнительные усилия. Странам, разобщенным географически, трудно сохранять политическое единство.

В Демократической Республике Конго, крупнейшей стране Черной Африки, вряд ли наберется тысяча километров мощеных дорог. Неудивительно, что ведущие ученые прямо заявляют, что, хотя де-юре Конго считается государством, де-факто его уже «не существует». Жизнь 75 миллионов жителей страны в большей степени связана с буксирами и баржами, забитыми торговцами, семьями, беженцами, скотом, канистрами пальмового масла, автомобилями и тюками с одеждой. На то, чтобы все это перевезти по реке Конго из Киншасы в Кисангани, разделенных тысячей километров, уходят недели. Географически единые страны живут и здравствуют; разобщенные территориально пространства распадаются.

Расстояние — это обоюдоострый меч: оно предоставляет государству еще один барьер для защиты населения, но и требует дополнительных затрат на поддержание территориальной целостности. Когда Сталин после смерти Ленина в 1924 году возглавил Советский Союз, он прежде всего приступил к решению проблемы инфраструктурной отсталости страны и инициировал ряд проектов, в том числе строительство Туркестано-Сибирской магистрали (Турксиб). Однако колоссальная внутренняя неоднородность Советского Союза с его много­численными этногеографическими образованиями в конце концов привела к неизбежному распаду, подобно тому как это когда-то случилось с Османской империей. Сегодня Россия — самая большая страна в мире, но при этом очень мало инвестирующая в обеспечение своей целостности; в результате ее регионы тяготеют к более мощным и густонаселенным странам Западной Европы и Китаю. Путешествуя на автомобиле по России, я понял, что атлас дорог в этой стране содержит гораздо больше информации, чем политико-административная карта.

По словам Вацлава Смила, в 2010–2013 годах Китай израсходовал больше цемента, чем США за весь XX век. Однако многие крупные развивающиеся страны мира раздроблены сильнее, чем показано на картах, причем часто по причине отсутствия базовой инфраструктуры, обеспечивающей единство страны. Общее население четырех из них — Бразилии, Индонезии, Нигерии и Индии — составляет два миллиарда человек, но в целом эти страны функционируют менее эффективно, чем сумма их регионов, из-за слабой взаимосвязанности последних. В таких странах степень управляемости резко снижается по мере удаления от столицы.

Согласно нынешним географическим картам, Конго, Сомали, Ливия, Сирия и Ирак — суверенные и независимые государства, а не геополитические «черные дыры», коими они есть на самом деле. Почему бы не обозначить их на карте более светлым тоном (близким к белому), чтобы подчеркнуть их слабость? Некоторые государственные образования, например Курдистан или Палестина, не отображены на картах, но должны там быть, хотя их политическая география не оформлена до конца. Существуют также «государства в государстве», такие как «Хезболла» в Ливане, «Боко Харам» в Нигерии или «Талибан», оплетший своей сетью Афганистан и Пакистан, причем они гораздо больше влияют на свои территории, чем центральное правительство. ИГИЛ не приз­нано государством, но контролирует определенное пространство и агрессивно расширяет свое господство на территории Сирии и Ирака. Профессор Миддлберийского института международных исследований Итамара Лохард насчитала 13 тысяч во­оруженных формирований, что в 65 раз больше, чем количество суверенных государств. Неплохо было бы знать пределы их эффективного контроля.