Конница на войне: История кавалерии с древнейших времен до эпохи Наполеоновских войн

Римский щит изготавливался из бычьей кожи, имел форму лепёшек с выпуклостью посередине, какие употребляются римлянами для жертвоприношений. Для отражения ударов щиты эти были неудобны по своей непрочности, к тому же от дождей кожа их портилась, сырела, и тогда они становились уже негодными, да и без того не были удобны. Так как вооружение это оказалось непригодным, то римляне вскоре переняли вооружение от эллинов. Здесь первый же удар верхним наконечником копья бывает обыкновенно меток и действенен, так как копьё сделано прочно и не гнётся; к тому же и нижний конец копья, которым можно повернуть его, наносит верный и сильный удар. То же самое и относительно щита, который у эллинов отлично приспособлен для отражения ударов, наносимых издали и вблизи. Римляне сообразили это и вскоре переняли эллинский щит» (102 т. 2, с. 31—212).

К этим данным можно добавить строки, взятые у Арриана: «У римлян одни из всадников носят дротики и атакуют на аланский и савроматский манер, другие же имеют копья» (249, с. 407).

Видимо, каждый римский всадник снаряжался, сообразуясь со своими возможностями. Соответственно вооружению воины распределялись в строю по шеренгам. Обязательными являлись, скорее всего, только средства нападения, как-то: для первой шеренги — простые копья и щиты, для второй — длинные копья, а для третьей — дротики. То, что римляне, также, как и греки или македонцы, использовали сарисы[54], можно понять из изображений на монетах, где воины-всадники держат копья двумя руками и не имеют щитов.

Конники, использующие такую технику боя и снаряжение были бы уязвимы, находясь в первой шеренге, поэтому логично допустить, что они стояли именно во второй, под защитой передних щитоносцев. Применение сарис у римлян также зависело от приказа турмарха. Если их не было, обе последние шеренги, скорее всего, вооружались дротиками, либо обычными копьями. Соответственно, манера боя была идентична греческой. Атакуя противника, гипоиакуляторы выезжали из задних шеренг и врассыпную вели бой. По сигналу они снова возвращались на свои места, и тогда следовала атака плотным строем.

Разумеется, мы передаём только возможную схему боя, варианты которого могли быть самыми разными.

Шестой римский царь Сервий Туллий (578—534 гг. до н. э.) провёл в обществе реформу. Войско стало набираться по принципу имущественного ценза граждан. То есть родовые корни уже не имели прежнего значения, а основным признаком, по которому определялось, в каком роде войск предстоит служить гражданину, была сумма его доходов. Об этом мы читаем у Дионисия:

«Всю же конницу он составил из людей, имеющих наибольшее имущество и наиболее видных по своему происхождению. Он их разделил на 18 центурий[55] и присоединил их к первым 80 центуриям фалангистов. Начальниками конных центурий были тоже самые видные и знатные люди» (147 т. 3, с. 19).

Это значит, что каждая центурия всадников из богатых граждан обязана была при полной мобилизации выставить 100 человек. Обычно такое количество конников не требовалось, достаточно было!/з (всего 600) (265 т. 1, с. 89). Каждый патриций получал от государства деньги на содержание двух лошадей.

Рис. 25. Римский средневооруженный всадник. I в. до н. э.

С такой армией Рим вёл войны с самнитами (343—341; 327-304; 298-290 гг. до н. э.), этрусками (VI-V вв. до н. э.), галлами (V—IV вв. до н. э.).

Из трудов Тита Ливия видно, что римские всадники часто использовались как пехотинцы, если не имели возможности атаковать врага в конном строю:

«Сперва она (битва — В. Т.) была нерешительна, так как неоднократные попытки римских всадников своими нападениями привести в замешательство строй врагов оставались тщетными. Когда выяснилось, что результат не соответствует напряжению, всадники, посоветовавшись с диктатором и получив от него разрешение, оставили лошадей, со страшным криком выбежали вперёд знамён и возобновили битву» (64 т. 2, с. 62).

«…утомление и опасность дошли до последней степени, так что римские всадники оставили лошадей и через оружие и трупы пробрались к первым рядам пехоты. Эта боевая линия, явившаяся как бы свежей среди утомлённых, расстроила знамёна этрусков. Затем остальная масса, как ни была она утомлена, последовала однако за движением конницы и разорвала наконец ряды неприятелей» (64 т. 2, с. 226—227).