Конные варвары

— Ты демон, и я всё равно не могу тебя убить. Я должен прогнать тебя, но я не могу прогнать из головы твои слова. Ты знаешь то, чего не знает ни один житель плоскогорья, ни один живой человек: я опустошён. Я захватил все равнины, и это конец. Что за радость для меня править здесь? Нет войн, нет завоеваний, нет радости от зрелища падшего врага. Днём и ночью я грезил об этих богатых лугах и городах внизу, под обрывом. Ни порох, ни большие армии не устоят против моих воинов. Как мы захватим их врасплох, ударим во фланги, осадим их города! Завоюем их!

— Да, ты сможешь все это сделать, Темучин. И станешь хозяином всего мира.

В молчании слышалось потрескивание лампы, тени людей покачивались взад и вперёд. Когда Темучин заговорил вновь, голос его был решительным.

— Да, я хочу этого, даже знаю цену. Ты заберёшь меня, демон, в свой ад внизу под горами. Но ты не возьмёшь меня, пока я не завоюю все.

— Я не демон, Темучин.

— Не смейся надо мной, я знаю правду. Оказывается в песнях жонглёров содержится истина, хотя я никогда не верил им. Ты искушал меня, я согласился, теперь я проклят. Расскажи, когда и как я умру.

— Я не могу сказать тебе этого.

— Конечно, нет. Ты связан, как и я.

— Я не это имел в виду.

— Я знаю, что ты имел в виду. Получая все, я все утрачиваю. Другого пути нет. Но я согласен. Вначале я выиграю войну… Ведь так, демон, я выиграю?

— Конечно, выиграешь, я…

— Больше ничего не говори. Я передумал, я ничего не хочу знать о своей смерти… — Он тряхнул плечами, как бы сбрасывая невыносимую тяжесть, и сунул меч в ножны.

— Ладно, верь во что хочешь, только дай мне несколько сильных воинов, и я открою тебе путь в низины. Верёвочные лестницы позволят нам спуститься на дно ущелья. Я пометил путь, поэтому мы не заблудимся в пещерах. Потом по нашему пути пройдёт вся армия. Но пойдут ли они вниз?

Темучин засмеялся.

— Они поклялись следовать за мной в ад, если я прикажу. Они пойдут.

— Отлично! Пожмём руки в таком случае.

— Конечно! Я выиграю весь мир и вечность в аду, поэтому мне нечего бояться твоих ледяных рук, демон.

Он схватил руку Язона и, несмотря ни на что, Язон не мог не восхититься храбростью этого человека.

Глава 20

— Пожалуйста, позволь мне поговорить с ним, — попросила Мета. Керк отстранил её и схватил микрофон, и тот скрылся в его огромном кулаке.

— Выслушай меня, Язон, — холодно сказал он. — Никто из нас не поддержит тебя в этой авантюре. Ты не можешь объяснить нам своей цели и не обещаешь ничего, кроме разрушения. Если Темучин захватит и низины, мы никогда не сможем убрать его и открыть шахты. Рес вернулся в Аммах и организует сопротивление вашему вторжению. И некоторые из наших хотят присоединиться к нему. Я прошу тебя в последний раз. Прекрати то, что ты делаешь, пока ещё не поздно.

Когда до них донёсся голос Язона, то он был на редкость спокоен.

— Керк, я слышал всё, что ты сказал, и поверь, я всё понял. Но теперь уже поздно менять что-либо, слишком поздно. Большая часть армии прошла через пещеры, а в деревнях мы захватили много моронов. Ничто, говорю я, не сможет теперь остановить Темучина. Война уже началась. Жители низин могли бы её выиграть, но я в этом сомневаюсь. Темучин будет править и под утёсами и над ними, и в конце концов это будет к лучшему.

— Нет! — Крикнула Мета, хватая микрофон. — Язон, выслушай меня, ты не можешь этого сделать. Ты пришёл к нам и помогал нам, и мы поверили в тебя. Ты доказал нам, что жизнь заключается не только в том, чтобы убивать и быть убитыми. Мы знаем теперь, что вели на Пирре бессмысленную войну, и пришли сюда, потому что ты позвал нас. Теперь кажется, что ты предаёшь нас. Ты пытался научить нас, как жить не убивая, и, поверь мне, мы старательно учились этому. Однако то, что ты делаешь теперь, гораздо хуже войны на Пирре. Там, в конце концов, мы защищали свою жизнь. У тебя нет этому оправдания. Ты показал этому чудовищу Темучину путь к новой войне и к убийству множества людей. Как ты оправдаешься в этом?

В громкоговорителе треснуло атмосферное электричество, долгое время они ждали ответа. Когда Язон заговорил, голос его звучал устало.

— Мета… Мне очень жаль. Я хотел бы все объяснить тебе теперь, но уже поздно. За мной следят и я должен спрятать передатчик до того, как они подойдут ко мне. Я поступаю правильно. Постарайся поверить мне. Кто-то много лет назад сказал, что нельзя приготовить яичницу, не разбив яйца. Изменить социальную культуру без ущерба для отдельных людей нельзя… Люди будут страдать и умирать из-за меня, и не думай, что это меня не печалит. Но… послушай, я не могу больше говорить. Сейчас они будут здесь. — Его голос перешёл в шёпот. — Мета, если мы никогда не увидимся снова, запомни. Есть старое слово, оно существует во многих языках… Библиотека переведёт его тебе и объяснит значение…

Лучше это сказать по радио. Сомневаюсь, чтобы я мог сказать тебе это в лицо. Ты сильнее меня, Мета, у тебя мужская реакция, но ты женщина. И, чёрт побери, я хочу сказать, что я… я тебя люблю… Будь счастлива… Конец передачи.

Громкоговоритель щёлкнул, и в комнате наступила тишина.