Консервативный вызов русской культуры - Красный лик

Т. Г. Как сказать... Популярный тезис о "всемирности", провозглашенный Достоевским в его пушкинской речи, не столь безусловен, ибо слит у него с идеей "перевоплощения своего духа в дух чужих народов". Это не совсем то, о чем позднее говорил А.Блок: "Нам внятно все - и острый галльский смысл, / И сумрачный германский гений..." К тому же сам Достоевский отмечает, что пушкинская "всемирная отзывчивость" "нигде, ни в каком поэте целого мира" не повторилась. "Это только у Пушкина", - говорит он. Так возможно ли на "явлении невиданном и неслыханном" основывать всеобщую "формулу творчества"?

В. Б. Но Достоевский считает это "неслыханное явление" пророческим для России и видит в нем - именно в "совершенно чудесных" перевоплощениях Пушкина - великую "силу духа русской народности", которая выражается в "стремлении ко всемирности и ко всечеловечности". "...Наш удел есть всемирность..." - говорит он, утверждая при этом ее корневые, почвенные основы.

Т. Г. Ну, а Герцен, который задолго до Достоевского отмечал у русских "большую способность усвоения и пластицизма" ("...нет народа, который глубже и полнее усваивал бы себе мысль других народов, оставаясь самим собою"), усматривал тут "...женственность, недостаток самодеятельности" ("...они не вполне довлеют себе", - говорил он о славянах), - то есть палку о двух концах, а не безусловную силу... Во всяком случае, когда Достоевский восхищается пушкинским, как ему кажется, "свойством перевоплощаться вполне в чужую национальность" (то есть не оставаясь самим собою!), это похоже уже на разговор о восторженной ассимиляции и "русской народности", и личности величайшего русского поэта.

В. Б. Что же предлагаете вы?

Т. Г. Если сказать броско, - не сводить Пушкина к другому юбиляру этого года: к "набоковщине"... А главное: не следует видеть императив для художественного творчества там, где Достоевский занят не "философией творчества", а в широком смысле национальной философией и психологией. Или же - строит свой, христианский миф о "великой тайне" Пушкина, со всеми достоинствами, но и с издержками страстного, может, и исступленного, такого строительства.

В самом деле, отчего же поэт, хоть бы и большой, непременно должен перевоплощать свой дух "в дух чужих народов", "врастая" то в один, то в другой национальный костюм? Тут ведь есть и что-то от попытки уподобить призвание поэта - профессии актера.

В. Б. Что же тогда "всемирность" таланта - или вы сомневаетесь в ней? Может быть, довольно для нашей поэзии имперского пространства России, которое, предположим, будет восстановлено?

Т. Г. Имперское сознание тем и характеризуется, что "интегрирует" в свою империю весь мир. Всякий "Рим" обратно читается как "Мир". Помните, в 1993 году я писала: "Но был весь мир провинцией России, / Теперь она провинция его..."? Это и есть формула имперского сознания. И тут же формула "утраты Империи"... Хотя применительно к нашей стране уместно, конечно, - пушкинское, замечу! - слово "СОЮЗ", а не это, слишком "бряцающее", - "Империя"...

Так что "всемирность" нашей поэзии, или, как вы выражаетесь, "имперское пространство" ее, - это, в ощущении, одно и то же.

Что же касается "всемирности" конкретного таланта, то суть, конечно, в сиянии "всемирных идей", о каком вскользь говорит в связи с Пушкиным Достоевский, увлеченный все-таки самими по себе духовными "переодеваниями". Между тем как эти "переодевания" или "перевоплощения" целесообразны лишь как средство, одно из возможных средств, для донесения "всемирных идей". Но последние могут быть извлечены и из "своего пенька". Здешнего, родного для поэта...

В. Б. Даже самого "малого", провинциального?

Т. Г. Удалось же это, не сходя со "своего пенька", Сервантесу в "Дон Кихоте". Да и в кризисной-то уже Испании... А представим, что Гете написал только "Фауста", без всяких "Западно-восточных диванов"... Что же, автору немецкого "Фауста" нам пришлось бы отказать во всемирности? Тому, кто на местно-германском (в раздробленной Германии) материале дал, по слову Тургенева, одну из "коренных особенностей человеческой природы"?.. Точно так же именно сияние "всемирных идей" надо бы первым делом следить во "всечеловечном" нашем Пушкине. Он всемирен, на мой взгляд, и в "русско-пейзажных" "Бесах", и в "петербургской повести" "Медный всадник"...

В. Б. Кажется, в этом вашем рассуждении есть что-то выгодное для наших поэтов: не надо узнавать весь мир, "чужой мир", колесить по планете...

Т. Г. Выгодно - быть гением! Ну, чем не всемирен "маленький" лермонтовский "Парус", лишенный колоритно-национальной какой-либо экзотики?.. Чем не всемирны стихи Ф.Тютчева, обращенные к Денисьевой?.. Или "всемирность" русской лирики исчерпывается пушкинской песней Мери из "Пира во время чумы": "А Эдмунда не покинет Дженни даже в небесах" - этим или подобными же "перевоплощениями в чужую национальность", которыми заворожен был Достоевский?