Консерватизм и развитие

5. «Искушение первыми успехами». Если у ультраправых новых сил политические позиции отличаются ригидностью, то другие, ощущая рост популярности и обретение некой электоральной перспективы, отказываются от наиболее одиозных требований, пытаются вписаться в общие рамки электоральной политики своих стран. Наиболее яркие примеры этого – отмежевание Национального фронта во Франции от антисемитизма или отказ Партии независимости Соединенного Королевства от откровенно расистских положений. Как подчеркивают французские эксперты, Национальный фронт – партия «хватаем всех». Они действуют, как липкая бумага для мух, чтобы привлечь внимание электората. В деятельности Фронта заметна тенденция выбирать прагматическую политическую концепцию: модернизация тогда, когда она необходима; консерватизм там, где он успешно работает.

6. Важную роль в противостоянии системного и нового консерватизма играет субъективный, лидерский фактор. Оборотная сторона центристского мейнстрима – его обыденность и привычность. Если в прошлые десятилетия перед ним стояли масштабные задачи, требовавшие ярких лидеров (от Аденауэра и де Голля до Тэтчер и Рейгана), то в нынешних условиях сильное лидерство – скорее исключение (хотя такие лидеры, как Д. Кэмерон, А. Меркель и Н. Саркози, оцениваются экспертами как сильные и талантливые политики). Открытый вызов системе, который бросают новые консерваторы, – благодатная среда для роста ярких публичных фигур. Британский эксперт объясняет это особенностями современной электоральной культуры: Правым движениям сейчас не хватает ярких талантливых лидеров, а те, кто есть, зачастую политически дискредитированы… Разумеется, в политике дело не сводится к примитивной конкуренции между более яркими и менее яркими политиками. Но из-за того, что эта конкуренция сегодня столь медиатезирована [т. е. зависима от освещения в СМИ], роль субъективных, персональных факторов существенно возрастает. Немецкий эксперт оценивает: Хайдер и Ле Пен – блестящие политики, они умеют представлять свои идеи, а похожие движения в Германии ведут себя глупо и провинциально.

Приведем также уместную цитату публициста Сесиль Алду о Марион Ле Пен: «Она использует язык и культурный код молодых людей и выглядит очень современно, но при этом выступает защитницей консервативных традиционалистских взглядов. Она против расширения прав женщин, за ужесточение права на аборт и против браков для геев. Ее можно назвать современным лицом партии, однако все, что она обещает в области экономики, морали и права, – из эпохи, которая прошла еще до начала 1980-х»[9].

7. Сценарий размежевания между традиционными и новыми консервативными силами распространен широко, но не является универсальным. Выше отмечалось, что в США такое размежевание проходит внутри Республиканской партии, потому что эта партия сохраняет многие черты традиционного консерватизма. По разным причинам не состоялось такое размежевание в Испании и Германии. В Испании Народная партия сохранила свой традиционный характер и связь с католической церковью. По оценке испанского эксперта, в испанской политической системе нет ультраправых, у которых был бы электоральный вес. Однако франкизм и консерватизм остался в Народной партии как конгломерат политических тенденций: от консервативных до либеральных и центристских. В известной степени то же можно сказать о Польше и Венгрии, где правоцентристские партии сохраняют программу в духе традиционного консерватизма. В Германии сказались особая чувствительность и нетерпимость политического истеблишмента к правым и крайне правым настроениям. К тому же в обеих странах антисистемные настроения лучше уловила новая левая, а не новая правая партия (Подемос в Испании, «Зеленые» и «Левые» в Германии).

«Культурный консерватизм» в новых условиях