Консерватизм и развитие

На ранних этапах (1960–1980-е гг.) приток иммигрантов воспринимался с оптимизмом, как ресурс развития, тогда же родилось и понятие «мультикультурализм» – уважение многообразия культур с надеждой на плавную ассимиляцию новоприбывших в европейские общества. Такая политика оказалась в тренде общей эволюции общественных ценностей толерантности и недискриминации. Однако оптимистические настроения сменились озабоченностью и уже в начале нынешнего века стали восприниматься не только как «фактор разрушения культурно-цивилизационного ландшафта континента», но и источник угрозы общественной безопасности; в последние годы к этой озабоченности добавилось восприятие мигрантов как «социальных иждивенцев и конкурентов на рынке рабочей силы» (там же, с. 126–128).

Пределы политики мультикультурализма были видны уже давно, однако открытый отказ от нее произошел во многих европейских странах почти синхронно и был озвучен стоявшими у власти системными консерваторами А. Меркель (октябрь 2010 г.), Д. Кэмероном, Н. Саркози и министром иностранных дел Нидерландов М. Ферхагеном (февраль 2011 г.). Разумеется, мультикультурализм – лишь малая часть сложного комплекса проблем мигрантов в европейских обществах, однако по реакциям на него отчетливо видно, что власти, особенно если они представляют правоцентристскую партию, не могут игнорировать эту тему. Как отмечает британский эксперт, центристские партии, которые были у власти в Европе с 1940-х гг., теперь вынуждены придерживаться популистской риторики, как, к примеру, поступают Кэмерон, Олланд, даже Меркель.

В США миграционная проблема также является острой, хотя, будучи страной иммигрантов, США имеют давний опыт интеграции новоприбывших, получивший название «плавильного котла». Однако и в Америке в последние десятилетия эта аллюзия все чаще стала заменяться на «слоеный пирог»: сосуществование в одном сообществе выходцев из различных культур (своеобразный аналог мультикультурализма).

Приоритетность темы мигрантов для консерваторов (как и общества в целом) обусловлена сочетанием экономического и культурного факторов. С одной стороны, мигранты разрушают привычный уклад жизни коренного населения, раздражают «бытовых консерваторов» тем сильнее, чем больше этническая дистанция (разница в расовой, лингвистической, конфессиональной идентичности) между ними. Мигранты воспринимаются как «чуждые», недостойные уважения или даже толерантности. Американский эксперт приводит следующий пример: В Айове 30 лет назад… проживало всего 2 % мигрантов из стран Латинской Америки, а сейчас проживает 16 %. Это значит, что дети ходят в школу с детьми, которые на них не похожи, что человек идет в местную закусочную и видит людей… говорящих на другом языке. Поэтому могут возникнуть проблемы. Между тем, как подчеркивает тот же эксперт, большинство иммигрантов более религиозны и более привержены традиционным моральным и семейным ценностям, чем даже сами коренные жители.

С другой стороны, мигранты рассматриваются как нахлебники (получатели социальной помощи) или конкуренты за рабочие места. Реальная острота этой конкуренции трудно поддается измерению: как правило, мигранты занимают трудовые ниши, которые местное население заполняет неохотно, но мифы об этом почти всегда используются в антимигрантской пропаганде. Оба мотива протеста против мигрантов работают «в резонанс».

Различие между странами Евросоюза и США в этой области в том, что в Америке на первом плане находятся именно экономические мотивы; политкорректность не допускает в американском обществе даже малейших расистских намеков, хотя несомненно, что имплицитно антимигрантская пропаганда Партии чаепития собирает дивиденды и на латентных расистских настроениях.