Консерваторы. Без либералов и революций

Но кризис культуры есть вместе с тем упадок культуры в ее старых секулярных формах, упадок искусства, философии и пр. В нашу эпоху нет видимого и признанного духовного центра, центра умственной жизни эпохи. Университет перестал быть таким центром, он не имеет духовного авторитета. Властители дум нашей эпохи не академики. Ни академическая философия, ни академическое искусство не имеют никакого жизненного влияния. Совершенно так же, как официальная парламентская политика идет мимо жизни. Жизненные процессы в наше время осуществляются спонтанно, неофициальными путями. Так и должно быть в эпоху кризисов и переломов. Духовным центром в грядущую эпоху может быть только Церковь, как в Средние века. Но сама жизнь Церкви ныне протекает и развивается какими-то неофициальными путями, внешне неприметными. Границы Церкви не сознаются отчетливо, на них нельзя указать пальцем, как на материальный предмет. Жизнь Церкви таинственна, и пути ее жизни непостижимы для рассудка. Дух дышит, где хочет. И в жизни Церкви происходят творческие процессы, которые внешним, официальным, чисто рационалистическим сознанием совсем не воспринимаются как церковные.

Кризис культуры в том и заключается, что она не может остаться религиозно-нейтральной и гуманистической, что она неизбежно должна стать или безбожной, антихристианской цивилизацией, или священной, церковной культурой, христианским преображением жизни. А это предполагает творческий процесс в жизни Церкви, раскрытие христианской истины о человеке и его призвании в мире, а также окончательное раскрытие тайны творения, тайны жизни космической. Истины антропологии и космологии не были еще достаточно раскрыты христианством вселенских соборов и учителей Церкви. Церковь космична по своей природе, и в нее входит вся полнота бытия. Церковь есть охристовленный космос. Это должно перестать быть отвлеченной, теоретической истиной, должно стать истиной жизненной, практической. Церковь должна перейти от по преимуществу храмового своего периода к космическому периоду, к преображению полноты жизни. Религия в Новое время тоже стала дифференциальной частью культуры, ей было отведено отдельное и очень небольшое место. Она по-новому должна стать всем, силой, преображающей и просветляющей всю жизнь изнутри. Она должна, как свободная духовная сила, преображать жизнь. В христианстве наступает эпоха, когда большую роль будет играть религиозная интеллигенция, подобно тому как это было во времена великих учителей Церкви, начиная со св. Климента Александрийского. Интеллигенция возвращается к вере. Это изменяет стиль христианства.

* * *

Новое средневековье преодолеет атомизм новой истории. Новое средневековье, как и старое, иерархично по своему строению. Новая же история отрицала иерархизм во всех сферах. Человек не атом механизма вселенной, а живой член органической иерархии, он органически принадлежит реальным общностям. Сама идея личности связана с иерархией, и атомизм уничтожает личность в ее качественном своеобразии. Мы живем в эпоху, когда неизбежен повсюду свободный возврат к иерархическим началам. Ведь и старые правые, консервативные монархические идеи, которые господствовали в жизни некоторых стран до войны и революции, были индивидуалистическими идеями. В основе их лежал аристократический гуманизм, как демократический гуманизм лежал в основе идей левых и прогрессивных. Гуманистическое самоутверждение лежало в основе монархии Людовиков XIV и XV, как и монархии Вильгельма и русской империи.

Против аристократического, гуманистического самоутверждения всегда восстает демократическое гуманистическое самоутверждение, против абсолютной человеческой монархии – абсолютная человеческая демократия. Царь или дворянство имеют не больше прав на власть, чем народ, чем крестьяне или рабочие. Потому, что вообще не существует человеческого права на власть, всякая похоть власти есть грех. Похоть власти Людовика XIV или Николая I есть такой же грех, как похоть власти Робеспьера или Ленина. Власть есть обязанность, а не право, и власть тогда лишь правая, когда она осуществляется не во имя свое и не во имя своих, а во имя Божье, во имя правды.

Новое время конструировало власть как право и интересовалось разграничением прав на власть. Новое средневековье должно конструировать власть как обязанность. И вся политическая жизнь, основанная на борьбе за право власти, должна быть признана нереальной, фиктивной, вампирической жизнью. В ней нет ничего онтологического. Политика на девять десятых всегда есть ложь, обман, фикция. И только одна десятая политики заключает в себе элемент реальный – осуществление власти, необходимой для существования мира, власти от Бога.