Консьерж

— Слушай! Юбка не порвана! — крикнула девушка из ванной. — Можно, я ее заберу?

— Конечно! Если не заберешь, выкину!

Она вышла из ванной в собственной одежде, с темными волосами, рассыпанными по плечам, со свежим макияжем.

— Что ж, большое спасибо… В следующий раз постараюсь сделать тебе скидку.

— Ты мне нужна завтра, как обычно. После обеда.

— В два часа нормально?

Киллиан кивнул. Девушка проверила календарь в своем «Блэкберри».

— Отлично, ровно в два… На полчаса?

Киллиан еще раз кивнул.

— Я так понимаю, завтра без дополнительных услуг? — Она показала на рыжий парик.

Консьерж отрицательно покачал головой. Проститутка взяла сумку и пальто и огляделась, чтобы ничего не забыть.

— Мне нужно через пятнадцать минут быть в Верхнем Весте… как лучше, на метро или на такси?

Киллиан взглянул на часы:

— На такси, через парк.

Взгляд девушки скользнул по сумкам из прачечной, наполненным чистыми выглаженными вещами, по мебели, все еще закрытой пластиком, по матрасу без простыни.

— Можешь не отвечать, если не хочешь… Но что здесь произошло?

Киллиан не ответил. Девушка не расстроилась — она была к этому готова.

— До завтра.

Внезапно из гостиной послышался звонкий, металлический звук. Киллиан подскочил от неожиданности и, как был, голый, выбежал из спальни под заинтригованным взглядом проститутки.

Он подбежал к дивану, отодвинул его от стены и заглянул в образовавшийся промежуток. Третий крысенок был наконец-то обнаружен. Грызун отчаянно корчился, зажатый металлическим зубом небольшого капкана; его хвостик дергался во все стороны.

— Боже мой, какая гадость! — Девушка отреагировала почти как Клара, только голос был пронзительным и неинтеллигентным. — Но… как это? В этом доме что… водятся крысы?

— Только в этой квартире… Поэтому пришлось здесь распылять яд и чистить все вещи, которые были в шкафах. Они тут гадили во всех углах.

До девушки вдруг дошло, откуда взялись белая блузка, лифчик, трусики и юбка, которые еще несколько минут назад были на ней. На лице появилась гримаса отвращения.

— Господи!

Суббота текла неспешно. Впервые за долгое время он мог провести выходные в квартире 8А, не опасаясь внезапного возвращения хозяйки. Но оказалось, что возможность входить в дом Клары с ее разрешения, не прячась от взглядов соседей, не доставляет ему особенного удовольствия. Наслаждение приносило не что иное, как таинственность, скрытность его действий.

Все утро он провел в квартире, усердно приводя ее в порядок к приезду хозяйки.

Комнатные растения спасти не удалось — ни развесистый фикус, ни орхидеи. Журнальная вырезка, прилепленная к холодильнику магнитом, тоже съежилась и пожелтела от ядовитого пара, и пришлось ее выкинуть. Остальные вещи Клары были в хорошем состоянии, ничто не потерпело непоправимого ущерба.

Киллиан повесил шторы в гостиной и спальне. Чек из прачечной он оставил на виду, не столько ради оплаты, сколько для того, чтобы продемонстрировать, что воспользовался услугами профессионалов. Он надел чехлы на диван и диванные подушки, на спинки стульев, потом повесил темно-серую пластиковую занавеску в душе.

На кухне он заменил кабель и помыл холодильник внутри, чтобы устранить неприятный запах размороженных продуктов. Протер каждый магнитик, чтобы на них не осталось яда. Он повесил на дверцу холодильника новую фотографию Кортни Кокс, чуть большего размера, на которой актриса, улыбаясь, сидела на дизайнерском диванчике.

Все было готово, не хватало только Клары. Но в ее квартире, готовясь к ее возвращению, Киллиан чувствовал, что девушка рядом. Перенести ее отсутствие оказалось не так тяжело, как он боялся.

Вечером Киллиан вышел прогуляться. Тепло одетый, в пальто и шарфе, он спустился в Сохо и направился в сторону Бродвея в поисках жертвы.

Мимо его глаз без остановки проплывали лица людей всех возрастов, цветов кожи, культур, а он думал, что, в конце концов, все недавние неудачи помогли ему расставить приоритеты. У него было ощущение, что в голове прояснилось и многие вещи встали на свои места.

Он живет ради Клары и умрет ради нее. Все остальное просто и понятно.

Между улицами Принс и Спринг он уловил кое-что интересное. Случай был очевидным, не требующим особых навыков выявления печали. Белая женщина лет сорока выскочила из магазина «Банана репаблик» вместе с чернокожей продавщицей, лет на десять моложе. Женщина вытирала слезы белым платочком, но они текли снова и снова. Продавщица поддерживала ее под руку и что-то шептала на ухо, но женщина в отчаянии трясла головой.

Судя по доверительным отношениям, они были близкими подругами, а не просто продавцом и покупателем. Киллиан не мог (пока еще) определить причину горя, но был уверен, что речь идет о чем-то более серьезном, чем, например, забытая в магазине кредитка. Ему это подходило.