Консолидация

— С чего бы мне вас прослушивать? — всем видом ставя крест на своей невинности, хотя негодование всколыхнулось в нем столь же пылко, как если бы он действительно был невинен.

Потому что в каком-то смысле так оно и было: действие порождает противодействие. Потеряешь парочку членов экспедиции — приобретешь парочку жучков. Может, она даже узнала некоторые из них.

Но Грейс упорствовала:

— Прослушивали. А заодно пролистали все мои бумаги, заглянули во все ящики стола.

— Вовсе нет, — на сей раз его гнев был подкреплен реальным чувством. Он вовсе не обшаривал ее кабинет, только рассовал там жучки, но теперь задним числом даже этот акт беспокоил его все больше и больше. Он и не в характере, и не служит никакой реальной цели, являясь контрпродуктивным.

Грейс же терпеливо, словно продолжая беседу со студентом, продолжала:

— Если вы сделаете это снова, я подам официальную жалобу. Я уже поменяла код ключа доступа на двери. Если вам потребуется что-то узнать, можете просто спросить у меня.

Сказано мягко, но Контроль сомневался, что это правда, так что забросил удочку:

— Это вы подложили мобильник директрисы в мою сумку? — не в силах сподвигнуть себя на вопрос: «Это вы прихлопнули москита в моей машине?» или о директрисе и границе.

— Ну с чего бы мне это делать? — спросила она, эхом повторив его слова, но выглядела при этом искренне озадаченной. — О чем это вы говорите?

— Оставьте жучков себе в качестве сувенира, — сказал он. — Поместите их в «Лавку древностей Южного предела» и продавайте туристам.

— Нет, я серьезно, о чем это вы говорите?

Вместо ответа Контроль встал, ретировался в коридор, не понимая толком, расслышал ли за спиной смех _или какое-то искаженное эхо из вентиляции над голо_вой. Если он не обыскивал кабинет Грейс, то кто же?

014: ГЕРОИЧЕСКИЕ ГЕРОИ РЕВОЛЮЦИИ

Позже, когда он с головой ушел в записки — заткнул ими себе глаза и уши, чтобы забыть о Грейс, — экспедиционное крыло позвонило ему, и возбужденный мужской голос сообщил, что биолог «чувствует себя совсем нехорошо, она говорит, что не настроена сегодня на беседу». Когда же он поинтересовался, в чем проблема, голос сообщил: «Жалуется на судороги и жар. Доктор говорит, это простуда». Простуда? Простуда — ерунда.

«Бери с места в карьер». Записки и эти сеансы по-прежнему находились прочно в сфере его обязанностей. Откладывать в долгий ящик он не желает, так что отправится к ней. Если повезет, удастся разминуться с Грейс. Помощь Уитби ему бы не помешала, но когда Контроль ему позвонил, тот испарился.

Говоря неведомому собеседнику, что скоро заглянет, Контроль сообразил, что это может быть какая-то уловка — очевидно, не рассчитанная на успех, но при этом, отправившись туда, он может упустить какое-то преимущество или подтвердить, что она располагает некой властью над ним. Но голова его была полна обрывков записок, загадкой возможной тайной вылазки директрисы через границу и летальным эхо приглушенного бряцания шкатулок. Ему хотелось разгрести все это или хоть на время заполнить голову чем-нибудь другим.

Покинув кабинет, он направился налево по коридору. На сей раз для разнообразия все сотрудники, изредка попадавшиеся в коридоре, были в лабораторных халатах, кроме некоторых. Ради него?

— Надоело? — пробормотал бледный сухопарый мужчина, казавшийся смутно знакомым, чернокожей женщине, проходя мимо.

— Хочу поскорей с этим покончить, — прозвучало в ответ.

— Ты предпочитаешь это место в самом деле, правда ведь?

Следует ли ему и дальше играть по правилам? Возможно. Нельзя отрицать, что биолог прочно засела у него в голове: едва уловимое давление, сделавшее дорогу, ведущую в экспедиционное крыло, уже, потолок ниже, а постоянно нащупывающий язык грубого зеленого ковролина вздыбился вокруг. Они начали существовать в некоем переходном пространстве между допросом и беседой, в чем-то, чему он пока не мог подобрать точного названия.

— Добрый день, директор, — сказала Сю, неожиданно поднимая голову от питьевого фонтанчика слева, словно ожившая марионетка или художественная инсталляция. — У вас все в порядке?

Все было прекрасно всего секунду назад. Почему же что-то должно перемениться именно теперь?

— Вы просто выглядите очень серьезным.

Может, это вы сегодня не слишком серьезны — может, в этом дело? Но говорить он этого не стал, просто улыбнулся и двинулся дальше по коридору, уже покидая лилипутское королевство лингвистического подотдела.

Всякий раз, когда биолог высказывалась, что-то в его мире менялось, что он находил в какой-то степени подозрительным, отмахивался от этого, как от помехи вниманию. Но это не флирт, нет, даже не обычные эмоциональные узы. Он с абсолютнейшей уверенностью понимал, что не зациклится, не проникнется одержимостью, не войдет в штопор, если продолжит беседовать, пребывать с ней в общем пространстве. Этому в его планах места нет, это не вписывается в его характер.