Консорт (ЛП)

Она видела, что он подавлял желание наказать и ее. Гнев еще пылал в ее венах, и она почти не ощущала их связь. Но ощущение все еще было там. Несмотря ни на что.

Он резко встал с брошью в руке. Он сжимал ее так крепко, что кровь потекла от иглы, уколовшей его.

– Эта брошь – символ того, что важнее тебя, – заявил он и перевел взгляд с Сирены на толпу. – Важнее всех вас! Это символ нашего народа, жертвы, которую нам пришлось сделать годы назад. И с тех пор нас ждало процветание. Я принял сегодня сложное решение. Но я не оправдаю того, кто совершил преступление против Дремилонов и всех вас. Я делаю это ради Бьерна! – он поднял окровавленный кулак в воздух. – За Бьерн!

И толпа, как попугаи, проревела с одобрением:

– За Бьерн!

Сирена испытывала отвращение. Он так легко подавил ее сцену. Но это был не конец. Она знала в сердце. Она не могла терпеть тут и минуты. Она уйдет из замка, разбив стены на кирпичи, если нужно.

– Я ухожу, – заявила она в лицо Эдрику.

Он сжал ее запястье.

– Сирена…

– Ты соврал мне, Эдрик. Назови мне хоть одну причину не уйти немедленно.

– Потому что у меня твоя семья.

Ее кровь похолодела.

– Это угроза?

Он выпрямился во весь внушительный рост и протянул Сирене руку. Он не сказал больше ни слова, только взглядом намекал: «Идем со мной, тогда узнаешь».

Этого она никак не хотела. Но она не думала до этого, что ее семья может быть в опасности. Ни разу в жизни. Они были крепкими. Сильными, умными и стойкими. Ничто не могло навредить им. Кроме короля…

Сирена стиснула зубы, прижала ладонь к рукаву Эдрика. Для всех, кто смотрел, кроме Каэла и Меррика, они снова были едины. И мир это устраивало. Но это было далеко от правды.

Правда. Она чуть не расхохоталась от мысли. А какая правда? Чем больше она узнавала ее, тем больше подозревала, что ослышалась. Ей врали всю жизнь. Красивую ложь передавали из поколения в поколение. Пока она не покинула Бьерн и не узнала жуткую правду о своем роде Дома, она не понимала, каким фальшивым было ее существование. Она была наследницей некой судьбы, но сейчас она была девушкой, готовой на все ради семьи.

Сирена ощущала, как магия пульсирует внутри нее, пока шла за Эдриком вниз по ступенькам и к выходу со двора. Ответ на ее гнев загремел вдали. Она не звала бурю намеренно, но ее силы росли, когда эмоции сотрясали тело.

Она ощущала вкус приближающегося дождя и молилась Создательнице, чтобы это было что–то, что смоет это пятно с ее души. Эту боль, которая говорила ей забыть обо всем и сдаться горю. На миг она захотела отрубить Эдрику голову. Как в тот день на борту во время урагана, когда Дин убил Робарда, и магия крови позвала ее как маяк.

Она хотела вернуться в прошлое, где ее наибольшей угрозой была Калиана, а наибольшим страхом был вопрос, выбрала ли она верный путь для обучения при дворе. Ее бремя теперь было тяжелым, утомляло, и она хотела рухнуть от всего этого. Но не могла. И не станет. На кону были невинные жизни.

Когда Эдрик притащил ее в первую попавшуюся пустую комнату, он захлопнул за собой дверь, чтобы даже Каэл и Меррик не вошли следом. Он развернулся и толкнул ее в стену с безумными глазами и неровным дыханием.

– Я мог повесить тебя рядом с Дофиной за такой поступок! – заорал он ей в лицо.

– Так почему не сделал этого?

– Потому что я люблю тебя! Ты этого не видишь?

– По–твоему, это любовь? – спросила в ярости Сирена. – Угрозы, унижения и виселица?

– Я назвал Дофину виновной при советниках. Как бы я выглядел, если бы отпустил ее?

– Милосердно!

– Милосердие – слабость!

– Поэтому лучше врать мне в лицо? Это ведь вызывает в других доверие и силу, да?

– Я тебе не врал. Я обещал мир, а не прощение. Ты услышала то, что хотела, – он ударил кулаком по своей раскрытой ладони. – Ты просишь слишком много, а даешь очень мало.

– Ладно. Ты не соврал. Ты открыто обманул меня. Ты заставил меня поверить, что простишь Дофину, а сам убил ее. Это была черта, Эдрик, и ты ее пересек.

– Довольно! – взревел Эдрик. – Хватит. Я – не убийца. Я ее не убивал. Я признал ее виновной в измене, примирением была казнь через повешение. Ты не понимаешь, что я делаю это ради тебя? Ты так сильно изменилась за время отсутствия, что не видишь, какой я? Мужчина, любящий и восторгающийся тобой?

Ответ был «да». Она сильно изменилась. Сердцем, телом, разумом и душой. Эдрик уже ничего в ней не задевал… кроме нити, что связывала их.

Та… нить.

В ней было что–то знакомое.

Что–то, о чем она не думала раньше.

Та нить…

Глаза Сирены затуманились, и вдруг она оказалась не в комнате. Она не была с Эдриком. Ее даже не было в замке.

Она вернулась в видение Виктора и Серафины, в то воспоминание, которое видела, когда отключилась в Элейзии, попытавшись остановить ураган.

Виктор стоял с мечом между собой и Серафиной, в его руках был его первый ребенок. Серафина читала с книги, старой и почерневшей. Она сказала, что найдет для них способ всегда быть вместе. Чтобы они смогли это осуществить. Чтобы магия уже не была барьером.