Консорциум. Книга вторая. Переписать судьбу

Но сторож явно меня недооценивал. Я сорвался с места сразу же, как только понял, что именно угрожает моей жизни. И не оглядываясь назад, бежал обратно в тот кабинет, чтобы проскочить и его и оказаться за бронированными стеклами. Турель просматривала не только то место, где я рассматривал карту, но и практически весь коридор, а значит, она могла попасть в меня, пока я только бежал. И сторож это знал.

Меня могли убить или хотя бы ранить. И так, наверное, и было бы, если бы я в ту же секунду, как начался огонь, не воспользовался фигуркой черепахи.

Пока я не скрылся в кабинете, через меня проскочило ровно четыре пули. Я ощущал их и то, как они проскальзывают через меня, не нанося мне повреждений. Но каждое такое скольжение через меня отзывалось во мне если и не болью, то сильным чувством тяжести, словно на меня поочередно вешали гири, от которых я не мог избавиться.

— А вы счастливчик, Валет.

До коридора с бронированным стеклом я просто дополз, так как сил почти, что не осталось. А самое главное, было то, что на полное восстановление или хотя бы частичное, чтобы вернуться к Малому или проскочить в центр управления, мне требовалось от трех-четырех часов, которых попросту не было.

Зверь, загнанный в ловушку.

Я пытался сообразить, что мне делать. Сообщить Малому о своем проигрыше, даже при желании, я не мог. Не мог даже предупредить его. Но и сидеть, сложа руки, я тоже не мог.

И мой выбор был безумен до крайности: риск будет оправдан. Иного выбора нет.

Вдох. Выдох.

По лбу тек пот, который я уже даже не удосуживался стряхнуть.

Вдох. Выдох.

Я справлюсь! Я справлюсь!

Поднялся, на что тут же отреагировал сторож:

— Да вы, Валет, оказались вполне сильным игроком. Мне интересно, какой шаг вы предпримите следующим.

Опять издевается. Надсмехается надо мной.

Я подхожу пьяной походкой до бронированного стекла и практически прижимаюсь к нему. А после сжимаю фигурку в руках и начинаю опускаться в пол, словно поглощаемый зыбучими песками.

Половина тела уже в полу. А я их даже не чувствую. Ну и пусть. Сам решил рискнуть, вот и поплачусь, если мой выбор оказался ошибочным.

Теперь и всю грудь сковала тяжесть, что через пару мгновений я не ощущаю и ее. Делаю, возможно, последний вдох в своей жизни. И ухожу в металлический блок полностью. А перед глазами тьма…

* * *

Малой.

Виктора не было уже достаточно долго, что я начал думать о плохом. Опасался думать, но понимал, что что-то произошло. Виктор в опасности. А фигурка сурка вибрирующая, как небольшой миксер, включенный на полную мощность, — хотя, возможно, это мне лишь так казалось из-за волнения, — лишь подтверждала мои опасения.

Наша вылазка на этот склад Консорциума не обернется ничем хорошим. Понимал это головой, но все равно шел за Виктором. Даже не знаю, зачем!?

И теперь, когда мы попали по полному, я бы мог спокойно уйти, но не могу. Я просто обязан был выручить Виктора. Хотя кто он мне?

И через пару мгновений ответ пришел сам.

Он мне — друг. Который, может, и втянул меня во все это. Но уже точно, друг.

Я не мог объяснить, когда именно я стал считать его другом, но это просто произошло. Может, он и не рассказывал мне всего того, что знал. Но ведь и я не рассказал ему самого тайного. И, тем не менее, мы были очень сильно похожи. Два человека, потерявшие свою прошлую жизнь и изо всех сил старающиеся найти новую. Ту самую, в которой хотелось бы жить.

Я ходил вдоль коридора, опасаясь приблизиться к двери, так как видение, показанное сурком, все еще отчетливо висело перед глазами. Взад-вперед. Взад-вперед. И не находил себе места.

А потом в коридоре погас свет.

Я не видел ни одной лампочки и думал, что свет был естественным, исходящим из иллюминатора в потолке. Но оказалось, что все было иначе.

Свет погас. И не только в коридоре, но и в зале, в котором находились турели.

А сурок перестал вибрировать.

Неужели, у Виктора все получилось? Я не мог нарадоваться этой мысли.

Но времени не было и, достав из кармана обычный фонарик, включил его. Он выстрелил во тьму лучом света, а заодно и указал путь, чтобы я не заплутал в лабиринтах этого склада. Зал был достаточно большим. Турели молчали. А воздух, он словно стал спертым. Возможно, это было из-за пыли, но противное чувство не отпускало.

Я прошел до какой-то двери и открыл ее. Это был коридор, ведущий как к двум другим дверям, — одна из которых, кстати, была открыта, — а так же, открывший моему взору лестницу, которая как поднималась наверх, так и спускалась вниз.

Быстрыми шагами я полетел наверх, высвечивая себе фонариком путь, и только на следующем этаже почувствовал, что сурок вновь вибрирует. Но как-то не так, как обычно он вибрирует при опасности. Он что-то пытался сказать, а я не мог его понять.

Это немного меня напрягло. Я спустился обратно, и сурок перестал вибрировать. Может, он говорил мне, что Виктор внизу?