Консорциум

— В какой катастрофе? — переспросил он.

3

Бывший снайпер спецподразделения КГБ проходил по оперативным документам под псевдонимом «Неман». Вовсе не потому, что он был как-то связан с этой белорусско-литовской рекой — нет, он родился далеко от тех мест, да и побывал там один раз в жизни. Побывал успешно — дело по факту убийства крупного оппозиционного политика и по сей день числится «глухарем» в прокуратуре Белоруссии… Но и это событие, конечно, не имело никакого отношения к агентурному имени, ибо случилось много позже.

Имя возникло почти сразу после того, как он попал в спецподразделение после службы в погранвойсках. Начальник оказался каким-то пафосным романтиком, он объяснил свое решение мудрено:

— Неман — русско-немецкое «не человек», скажем так. Символика! Здесь мы все уже по ту сторону, скажем так. Нам надо забыть прошлое, забыть друзей, забыть себя. У нас нет ничего, кроме нас, присяги и страны. Это наше кредо на всю жизнь. Мы — особенные. Мы — каста… — и далее много слов в том же духе.

Шеф распространил свои понты и на других членов группы: там у него явились и Квазимодо, и Ихтиандр… Но тут, похоже, спохватилось высшее начальство, которому это рвение показалось опасным и ненужным уклоном; вскоре руководитель исчез неизвестно куда, и агентам представили нового: конкретно-твердолобого дядю без всяких закидонов. Никто, разумеется, никаких вопросов не задавал, все были уже ученые: ваше дело думать и решать, наше — выполнять. Новый, так новый. Правда, прежние клички остались.

Между прочим, тот поэт спецслужб был в чем-то глубоко прав. Да, Неман не забыл свое настоящее имя, но в его мыслях оно действительно отошло в сторону, он даже в мыслях звал себя Неманом — и даже как-то нравиться стало… Он был на хорошем счету, за несколько лет освоил все нюансы профессии, побывал в горячих точках, удостоился наград, немного вырос в званиях… словом, все у него шло своим путем.

У него-то да, а вот в мире дела пошли через пень-колоду. СССР очумел и зашатался… ну, а потом и вовсе развалился. Спецгруппу распустили.

Агентам объявили об этом официально. Их собрал незнакомый начальничек из новых — молодой, шустрый. Сказал примерно так: благодарим за службу, но отныне свободная демократическая Россия в ваших услугах не нуждается. Расстанемся мирно и навсегда! Разумеется, корпоративный долг суть долг чести: ваши личные дела отправляются в особый архив, где и пребудут до скончания веков в полной тайне. Итак, вы свободны, прощайте! Отныне ищите в жизни свои пути.

В жизни никто из них между собой не дружил. Поэтому обошлись без сантиментов и застолья напоследок. Расстались — и больше никогда не виделись.

И ни разу Неман не поволновался за свое будущее, хотя казалось бы: службы нет, а что еще он умеет?.. Впрочем, ничего странного: интуиция подсказывала, что в этой новой демократической России его профессиональные навыки окажутся еще как востребованы…

Так и вышло.

Неожиданно позвонил бывший сослуживец — шапочно знакомый, аналитик из управления по экономическому шпионажу или как там это называется… да и шут с ним. Позвонил, предложил встречу. Неман понятия не имел, как тот узнал номер его телефона, но не удивился, конечно. Встретились в скромном уютном кафе. Экономист — звали его Герман Маркович — без предисловий перешел к сути.

— Есть люди, есть ресурсы, — веско заявил он. — Новой власти мы сейчас не нужны, да и пес с ней, с этой властью. Она либо поумнеет, либо спустят ее к чертям собачьим… а скорее все-таки, первое. Но это время. Годы. Пока дойдет до них, чего они стоят в этом бренном мире… словом, предлагаю не терять времени.

Он развил мысль. По его словам, имелась возможность создать законспирированную организацию… Под что законспирированную? — тут же переспросил Неман. Под коммерческую фирму — ответил собеседник. Будем специализироваться на торговле нефтепродуктами! — и добавил, что всю бизнес-сторону дела он берет на себя.

— Опыт есть, — усмехнулся он. — И будь уверен, дело я поведу по-взрослому. Станем акулами капитализма! Но это не главное, конечно.

Главное — под вывеской фирмы продолжать делать то, что делали раньше, ибо чекисты бывшими не бывают.

— Сволочи всякой развелось, как глистов, — посуровел будущий капиталист. — Изменники, перевертыши… Вчера с трибуны вещал, как комсомол решения партии одобряет, а сегодня про тиранию кровавую да про репрессии… Гад. Такой и мать продаст и в очко даст… Да и ладно, хрен с ним, давай ближе к сути.

Суть такова, что пока новая власть умнеет, надо не дать изменнической продажной сволочи угробить страну. Кто начнет сдавать государственную тайну; кто пустится распродавать стратегические запасы; кто побежит лизать жопу американцам или еще кому… таких учить и сразу — насмерть. Чтобы другим неповадно было. А заодно отстреливать всякую мразь вроде рэкетиров, которые сейчас, почуяв вольность, конечно, полезут изо всех щелей… Короче все та же знакомая работа. Платить будут достойно, не сомневайся.

— Не сомневаюсь, — сказал Неман.