Консорциум

Куда бежать — не знал, но чего тут знать: одна тропинка через заросли. Снежана неслась впереди, время от времени бросая быстрые взгляды назад. Его это тронуло: обо мне заботится!..

— Не бойся, я с тобой, — он улыбнулся. — Вперед!..

Впереди обозначилась поляна. Когда выбежали на нее, неверным мятущимся взором Тень увидел…

Что он увидел?

Осень. Багряные вспышки рябин в желтой листве. Бледно-голубое утреннее небо. И совсем странное дело: потеря крови обострила, что ли, обоняние — он необычайно резко ощутил запахи сырой земли, палых листьев, холодной мокрой коры, перезрелых ягод… Может быть и еще что-то было в этом букете, но он не успел ощутить, ибо ощущать стало на фиг не надо — почти прямо, чуть правее он увидел Место.

6

Плохой писатель написал бы, что он не поверил своим глазам — а это было не так. Поверил. Но…

Поверить-то поверил, только как-то разом отморозился. Стоял и смотрел, как известный персонаж на новые ворота, и в голове крутилось: ну, вот и сбылось… и что?..

Место было участком леса, не более того, но это было ясно сразу, ни с чем невозможно спутать. И то, что во сне казалось невнятным, неуловимым, беглым, здесь сомкнулось, вышло из скрытых пространств — будто рябины вдруг пустились в хоровод и окрик: «замри!» — заколдовал их. Застывший хоровод рябин — до него двадцать шагов, и их надо пройти.

Сзади послышались злые, вспугнутые голоса, шум задеваемых ветвей.

— Идут, сморчки, — сказал Тень без злобы.

Снежана взглянула на него. Страха в ее глазах не было. Были надежда и доверие. Она знала, что с таким мужчиной не пропадет.

— Нам туда, — кивнул он на замершую рябиновую карусель.

Пошли. И уже через пару шагов Тень осознал, как ему худо. Он ощутил себя альпинистом, которому остались последние, самые тяжкие метры к вершине, когда в дело вступает закон исключенного третьего: либо дойдешь, либо сдохнешь, а третьего не дано.

Сил почти не осталось. Гаснущий взгляд с трудом фиксировал Место… почему-то возник усиленный глотательный рефлекс, Тень начал судорожно глотать пустоту пересохшим горлом — и понял, что сейчас упадет.

— Снежана… — прохрипел он.

Та поняла все влет, мгновенно подсунула правое плечо под его левую руку:

— Держись! — и впряглась.

Тень изо всех сил старался шагать сам, но сознавал, что получается неважно. По сути, она тащила его.

— Еще немного… — просипел он жалко. — Вон рябины, видишь?.. Туда.

Она не ответила, не до того. Упорная девка! Помутневшим разумом Тень успел подумать: а что ей те рябины? Чем спасут от погони?.. Но нет, тащит прямо туда. Значит, верит!

Так, может быть, это любовь?..

— Вон они! — ломкий мальчишеский голос. — В лес тянут!

— Не стрелять! — голос погрубее. — Так возьмем.

— Ага, — бормотнул Тень. — Подавитесь!

Злость вдруг придала сил.

— Давай, красавица! Нам бы только туда, а там…

Осталось шагов пять. Голоса сзади сплелись в резкий гомон, послышались топот и шумное дыхание.

До цели метр! Ну!! Туда!!!

— Снежана!..

Отчаянным рывком они ввалились в рябиновые кущи. Тень успел увидеть посреди небольшой поляны старую березу с толстым грубокорым стволом и огромной кроной, споткнулся и упал, повалив девушку на себя.

Он невольно сгруппировался, чтобы смягчить удар оземь…

Глава 4

1

Но не ударился. И даже не упал. Пережил нечто похожее на полет во сне, когда сильно вздрагиваешь, ожидая удара — а удара нет. Только здесь не было падения. Полет! — восхитительный миг абсолютной свободы, Тени показалось, что он вскрикнул от восторга, а когда вздрогнул всем телом — полет прервался.

Тень открыл глаза.

Левой рукой он прижимал к себе Снежану, она уткнулась лицом в его шею, и он чувствовал запах ее волос — лесной, травяной, цветочный…

Они стояли у той самой березы, теплый ветер овевал их, шелестел листьями. Слегка похлопав девушку по спине, Тень огляделся.

Вокруг них был все тот же застывший танец рябин, но что-то в них было не так. Что?.. Ага! Тень сообразил: это не осень. Во всяком случае, не та, откуда они вломились. Это конец лета-начало сентября — время, которое он больше всего любил… когда-то. Потом дни-месяцы слились в тусклый поток, стало не до любви к осени, и то чувство — странной, радостной, тревожной близости к миру — ушло из его жизни.

И вот вернулось.

Он не удивился. Он ведь знал, что Место должно сделать что-то необычное — вот оно и сделало. Изменило время, а может быть, и пространство. Преследователи исчезли, духу их не было. И всю слабость как сдуло, Тень ощутил себя свежим, здоровым — и каждый вдох был как глоток волшебного зелья.

— Хорошо… — произнесла Снежана.

— Хорошо, — повторил он и хотел сказать: «Пойдем», но знакомый голос опередил его:

— Здравствуйте!

Тень резко обернулся.

Улыбаясь, к ним шагал Барон.

Тень не то, чтобы улыбнулся — чувство, рухнувшее на него, нельзя было назвать удивлением. Он стоял и смотрел, а когда Барон подошел, задал ему дурацкий вопрос:

— Так… ты что, жив?

— Смерти нет, — сказал тот просто.