Консорциум

Он вполне сознавал, что Герман Маркович оказался в зависимом от него положении. Но играть следовало ювелирно. Фальшь он мог прочувствовать сразу. Правда, и сам Ярченко не лаптем щи хлебал — в результате в Консорциуме-2 воцарилось неустойчивое равновесие, причем Игорь явственно понимал, что долго так продолжаться не может. Случай с Евгением Ильичом испугал его даже не столько жутью произошедшего, сколько реакцией Германа Марковича. Да, тот был исключительно сдержан, но кому как не Игорю было разглядеть за этим показным спокойствием изощренную радость, мысленное потиранье рук — оттого, что все так интересно закручивается…

— И вот тогда я вполне понял, что дело табак. Пропадешь с ним.

Но сначала пропал Сергей. И почему-то Ярченко не испытал при этом особых волнений. Почему?..

— Я предчувствовал, что вслед за этим случится нечто грандиозное. Оно и случилось. Понимаете, о чем я?

Он смотрел на Максима, а тот, конечно, понимал.

Максим Полканов, одаренный, возможно, не более, чем иные из его собратьев по этому дару — Кузьмич, например…

— Да хоть бы и я… — заметил Игорь скромно…

…оказался в компании с Димой той последней каплей, что способна переполнить чашу.

— Вы ведь, наверное, чувствуете в себе эти силы?!

Максим кивнул.

Чувствовал, конечно. И сейчас тоже чувствовал. Но ему неприятен был Ярченко и его разговоры… и все-таки даже не это сейчас смущало его.

Да и смущало — не то слово, но другого он подобрать не мог.

Он никак не мог отделаться от мысли, что все это, вообще вся ситуация вокруг Консорциума — все это уже было в его жизни. Нет, они не могли быть точной копией, там была другая обстановка, и люди, возможно, другие, хотя кто-то мог быть очень похож на этих… но это ведь частности, а сама суть в том, что события с Максимом Полкановым происходят сразу в нескольких точках мироздания… собственно, Максим Полканов есть многосложная сущность, мне самому до сих пор неведомая.

Совершив такой вывод, Макс ощутил себя таким усталым, словно какую-то тяжесть в гору втащил. И он спросил Ярченко:

— Ну, если так… то, почему же там, в квартире, ничего с нами не случилось?

— Да потому что не пришел он, как видно, ваш час, молодой и одареннейший мужчина! Не пришел. Но мог прийти. И потому, когда вы туда, простите, поперлись, я доложил Герману — не мог не доложить, ибо он бы заподозрил…

— А теперь не заподозрит? — скривился Дима.

— Теперь это уже не важно.

— Почему?.. — спросил Макс, хотя понимал — почему.

Ярченко цинично ухмыльнулся:

— Потому, что я как Наполеон, всегда на стороне больших батальонов.

Усмехнулся в ответ и Никонов:

— Ну, все же на той стороне не Наполеон…

Игорь рассмеялся, а затем заговорил всерьез, с напором:

— Мы сейчас можем взять его как подарок! Именно сейчас такой момент. А он, я говорю, он со всеми своими тараканами, мыслит здраво. Большие батальоны… и что сила солому ломит — это он поймет сразу же. И поведет потом себя разумно. Разумеется, оставляя за собой мысль сделать по-своему. Но ведь и в ваших силах сделать по-вашему! Тут, как говорится, чья возьмет.

Максим вспомнил перестрелку возле дома Кузьмича, нехорошо осклабился:

— Видели мы с Димоном этот ваш разумный подход…

Но журналист замахал руками, даже слюной забрызгал, утверждая, что в данном инциденте безгрешен не только он, но и Маркович. Да, тот страшно взволновался, велел отряжать группу перехвата, но ничего худого в мыслях не было, просто переманить парней к себе… и если бы этот идиот-опер не открыл пальбу…

Максим равнодушно отметил лживость этих слов. Ничего худого… А впрочем, кто их знает, может, с их точки зрения и правда, ничего…

— А Рябко, — произнес он, думая о своем, — тоже ничего худого?..

Ярченко говорливо оправдался, что смерть Рябко — трагическая случайность. Никто этого не хотел, но вот послали двух придурков… ну, что здесь поделаешь? Грустно, конечно, сочувствую…

— … и сокрушаюсь искренне. Но, однако же, давайте решать, коллеги! Сейчас самый реальный шанс восстановить единство Консорциума. Повторяю, никуда он не денется, примет как данность. Про Бубнова и не говорю — этот тля, сам приползет. А Марковича если брать за хобот, то брать сейчас! Он не Илья Муромец, никаких там особых спецов не надо. Двух-трех мужчин поздоровее — и возьмут голубчика как тушку!..

Макс ощутил, что Никонову хочется знать его мнение. А какое у него было мнение? Сейчас Игорь был совершенно чист и гладок в желании взять Германа Марковича «за хобот» и «как тушку». Это Максим мог сказать точно.

Так и сказал. Выслушали его внимательно. Ярченко довольно ухмыльнулся:

— Ну вот, — вымолвил он с интонацией: какие, мол, еще могут быть сомнения…

Геннадий Тихонович решился.

— Ладно, — сказал он. — Кто бы мог подумать… Но хорошо то, что хорошо кончается. Примем меры.

И взялся за телефон.

4

Чем дальше «Тойота» Ярченко везла его от парка, тем томительнее ощущал дежа-вю Полканов. Это было сильное, навязчивое чувство, трудно передать словами. Такого не было ни в квартире Кузьмича, ни час назад, когда он первый раз посетил место. И он ехал и жалел, что ввязался в эту поездку — как будто у него был выбор.