Конспект

Ох, не загадывайте! Когда кровь перестала течь, я встал, под добродушный смех окружающих ощупал себя сверху донизу, поблагодарил и пошел в свой вагон. Вещи мои целы. Поел я на базарчике при станции Прохладная, а утром и побрился. Ничто не напоминало войну.

12.

Мама возмущена тем, что я их, то есть всех Аржанковых, не беру с собой, и никогда раньше на меня так не кричала.

— Чего ты молчишь! Чего ты молчишь! Я тебя спрашиваю!

— У тебя есть муж — он и должен позаботиться о своей семье. Хотелось сказать: мы же у тебя всего лишь квартиранты, но я промолчал и ушел. Федя ехать отказался наотрез.

— Тебе не ехать нельзя — у тебя нет выбора. И ехать надо поскорей. С тобой едет Марийка — это естественно. Но посуди сам — какой смысл мне отсюда уезжать? Тут пока еще жить можно: цены, хотя и поднялись, но доступны, я здесь как-то приспособился, и никто меня отсюда не гонит. А там нечего есть, грамм любого жира стоит рубль. Чего я туда поеду? Я тебе благодарен, что ты соблазнил нас Нальчиком, я тебе очень признателен, что ты, когда вписывал в удостоверение Марийку, не забыл и меня, но уеду я отсюда только в Харьков.

— Федя, но ведь немцы продвигаются.

— А ты заметил, насколько медленнее продвигаются? С прошлым годом не сравнишь. Они уже выдыхаются, и Кавказа им не видать.

Средств на дорогу у нас с Марийкой — никаких, но на толкучке любые ношеные вещи, — новых мы не видели, — невероятно дороги, и мы решили продать все, что можно. Продадим папины носильные вещи. Пригодился бы его меховой жилет, но что поделаешь, если это, пожалуй, самая дорогая вещь. У меня есть шинель — можно продать пальто. Федя пожертвовал брюки и пару верхних рубашек. Толкучка по воскресеньям, но зарядили дожди, и толкучки нет. Три года тому сезон дождей пришелся на август, в этом году — на июль. Марийка уже уволилась, а мы сидим в буквальном смысле слова ждем погоду, но события не ждут: оставили Ростов, отбили и снова оставили. Поезда в Москву из Тихорецкой поворачивают на Сталинград — это единственная железнодорожная линия, связывающая страну с Кавказом. Людмила Игнатьевна из Сталинграда приехала на Алтай, в какой-то Рубцовск — там теперь строится Харьковский тракторный.

Дожди как начались неожиданно, так и кончились, и в первое погожее воскресенье мы с Марийкой очень быстро продали все намеченное, накупили сала и сливочного масла, масло растопили и, получив дорожные хлебные карточки, готовы к отъезду.

— Бои уже в районе Тихорецкой, — говорю Феде, и остается нам одна дорога — через Каспийское море. Ты понимаешь, что это значит?

— А ты понимаешь, что немцев все равно остановят? Ты можешь представить войну без нефти? Если отдадут Кавказ — война проиграна, а тогда, вообще, какой смысл куда-нибудь ехать? Можно отдать Москву, как Кутузов отдал ее Наполеону, и все-таки войну выиграть, а Кавказ отдать нельзя. В конце концов, не дураки же в Кремле сидят — они прекрасно это понимают.

— Ты в этом уверен?

— Да ведь правительство — в Куйбышеве. Это что-нибудь да значит!

Пересадка на неизбежной Прохладной, и на следующее утро мы — в Махачкале. На площади перед морским вокзалом — бивуак тех, кто эвакуируется, а попросту — беженцев. На море ни дымка, ни паруса. Кассы закрыты, расписания нет, и никто ничего не знает. Оставив Марийку с вещами, я помотался в районе порта, снял комнату в полуподвале, и у нас устанавливается такой режим: с утра — на базар, с продуктами — на пляж, с пляжа — домой. С пляжа и из окна нашей комнаты порт виден хорошо — пароход не упустим. Цвет моря не синий, как Черного, не бутылочно-зеленый, как Азовского, а серо-синий. Интересно: каждое ли море имеет свой цвет? А в остальном – море как море, с прекрасными песчаными пляжами. Я хотел бы плыть в Астрахань — самый короткий путь. Марийка предпочитает Красноводск, чтобы оттуда заехать к Людмиле Игнатьевне, но это была бы дорога через всю Среднюю Азию и Казахстан, а из Рубцовска — почти через всю Западную Сибирь. На такое длительное, похожее на кругосветное, путешествие, имея направление в Челябинск, я не решаюсь: и так из-за нальчикских дождей сильно задержался. Мы, было, заспорили, но спохватились — глупо спорить: куда будет пароход — туда и поплывем. А если не достанем билетов или не будет парохода? — думаю я. Тогда придется ехать в Баку: там уж переправа через море, конечно, работает.