Конспект

Когда приезжаешь куда-либо впервые или после долгого отсутствия, запоминаются если не весь первый день, то первые часы пребывания. В Киеве я был давно — в начале сентября 36-го года, когда восстанавливался в институте. Сейчас конец марта или начало апреля — точно не помню. Весна опаздывает, как пассажирский поезд в военное время: и в Харькове, и в Киеве — зима, только в Киеве снега больше и он белее, значит, выпал недавно. Мороз чуть-чуть, воздух мягкий, приятно дышать. Вышел на привокзальную площадь — заработало радио: бой кремлевских часов и «Союз нерушимый...» — шесть утра. Не спеша пошел к центру. Я знал, что Крещатик почти полностью разрушен, ожидал встретить, как в Харькове, много разрушенных и сожженных домов и в других местах, но не встретил нигде. Город уцелел. С бульвара Шевченко свернул на Владимирскую. Хотелось есть. Против оперы, в одном из маленьких домиков, зажатых между многоэтажными домами, — частная закусочная. Она уже открыта. Зашел, сел за столик, посмотрел в прейскурант: соблазнительные, давно забытые блюда, и цены на них, по сравнению с ценами в харьковских лавчонках, хоть и не для ежедневного посещения, но доступны. Заказал домашнюю колбасу с тушеной капустой. Огляделся: кроме меня только один посетитель, тарелка у него уже пустая, пьет чай с пирожком. Еще раз взглянул в прейскурант и обмер: цены указаны за 100 грамм, а мне показалось — за килограмм. Ну и влип! Съедаю заказанное, плачу больше восемнадцати рублей, ухожу, не утолив голод, и иду на ближайший базар. За крытым Бессарабским рынком на прилавках торгуют горячей пищей, съедаю миску украинского борща, — это недорого, — чувствую, что сыт, и отправляюсь дальше. На Крещатике справа и слева сплошь разрушенные дома. Такая точная бомбежка — дом за домом? Нет, конечно. Дома взорваны. На широких тротуарах в завалах расчищены тропинки, по ним и ходят. Посредине улицы — узкоколейка, по ней женщины толкают вагонетки, наполненные обломками. В начале Крещатика, в его узкой части, справа и слева, дома уцелели. Цел и почтамт. На нем — вывески учреждений и среди них — наркомата коммунального хозяйства, значит он — на старом месте. Еще рано, я иду дальше и нигде не вижу ни разрушенных, ни сожженных домов.

В отделе кадров наркомата предъявляю телеграмму Табулевича.

— Присядьте, пожалуйста. Табулевича сейчас нет. Вы, наверное, знаете, что вопросы архитектуры вне нашего ведения — образовано управление по делам архитектуры при Совете министров. Мы сейчас оформим вам туда направление.

Пока печаталось это направление я получил талоны в столовую на три дня и направление в дом приезжих.

— Табулевич должен быть во второй половине дня. Сами к нему зайдете или о вас доложить?

— Пожалуйста, доложите и поблагодарите его за меня.

Управление по делам архитектуры находится на Владимирской улице у Софийского собора в небольшом белом двухэтажном доме. Одни его окна обращены на улицу, другие вместе с крыльцом выходят на подворье собора, и, чтобы попасть в управление, надо сначала через калитку войти в это большое подворье. В доме малолюдно и тихо. На втором этаже в пустой комнате начальник управления, сидя на широком подоконнике, принимает посетителей. Даю ему только что полученное направление. Вопросы: где и когда окончил институт, работал ли по специальности?

— По специальности еще не работал. Работал на Урале на промышленном строительстве прорабом, а потом конструктором в проектном бюро заводского ОКСа.

— Ну что ж, и этот опыт пригодится. А как попали в наркомат коммунального хозяйства?

— Осенью еще в Харьков писал Табулевичу, получил вызов, но только сейчас удалось освободиться.

— Ну, спасибо Табулевичу — архитекторы нам очень нужны. Даю записку Турусова. Вот сейчас и решится моя судьба.

— Ну, что ж, Сергею Николаевичу я, конечно, в просьбе не откажу. Да вы и сами имеете право устраиваться без нас — это не назначение после окончания института. Но я вам не советую оставаться в Харькове. Там, как и в Киеве, архитекторов соберется много, и вам, начинающим, трудно рассчитывать на самостоятельную работу. А что значит долго работать подручным? Можете так привыкнуть, что потом уже сами не решитесь работать самостоятельно. Я знаю такие случаи. Вам надо ехать туда, где работы непочатый край, а архитекторов раз, два и обчелся, а то и вовсе нет. Могу вам рекомендовать Сталино, Ворошиловград, Червоноказачинск, Николаев — там мы сейчас организуем областные отделы.

— Я хотел бы на проектную работу.

— Я вас понимаю и желание ваше одобряю, но тут такое дело: сначала надо создать проектные организации, в которых работать, а их, считайте, еще нет. Ох, извините, вам ведь сесть негде. Может, сядете на соседний подоконник?

— Спасибо, но как-то неудобно разговаривать на таком расстоянии. Я лучше постою. Вы, пожалуйста, не беспокойтесь.

— Ну, как хотите. Знаете, я объехал Украину, и почти всюду — такие страшные разрушения!.. Даже говорить о них больно. Вы сейчас из Харькова?

— Из Харькова.

— Видели, как сильно он пострадал?

— Видел.