Конспекты на дорогах к пьедесталу

– Как? – Юлик еле сдержал смех. Не заметив подвоха, азиат повторил с достоинством:

– Серик. Шандобаев.

– Это что – имя такое или прозвище? – Армен подтянул повыше молочно-кремовые брюки и сел перед парнишкой на корточки. Серые белки глаз кавказца контрастировали с красными азиата.

– Пошему не имя? – совсем не обиделся Серик. – Это по-русски некырасиво зывушит, а по-казахски Серке – вожак, лидер. Вапще я – казах, но живу в Кыргызии.

– Как интересно. А зачем верёвка? – вдруг поинтересовалась девушка с пакетом.

– Дыля думат шитобы. Панимаеш: сидыш, берёбка курутиш и думат карашо.

– Про что думать-то? – Армен пожал плечами: «Чего голову ломать: беги быстрее, толкай ядро дальше. Всего делов!». Но казах произнёс мечтательно, почти поэтично:

– Пыро горы, пыро Прунзе, пыро кониа.

– А коня как звать? – снова полюбопытствовала девушка. Серик признательно улыбнулся.

– Берик. Зынашит «кырепкий», – гордо и спешно ответил наездник, предупреждая вопросы. Но тут конькобежец всё же не выдержал:

– Охренеть: Серик на Берике, значит? – шевелюра Юлика затряслась.

– Зачем смеёшься, брат? Красивое имя, – Малкумов встал и крепко пожал руку нового знакомого из Фрунзе. Ему, как представителю народной диаспоры, обида товарища была ясна: над кавказцами тоже частенько подтрунивали потому, что на русском они говорят смешно. «Но говорят же, понять можно». Что одеваются иначе. «А сами-то смешные – джинсы напялят по самые-самые…, ни сесть, ни встать». Что женщин любят и комплименты им часто делают. «Потому что русские мужики пить любят. И женам если изменяют, то ругаются потом с ними навсегда. А на Кавказе все друг друга любят, никто не ругается и каждый своё место знает». Мысли смуглого красавца прервала девушка в кедах.

– Тебе имя Серик понравилось? – уточнила она для верности.

– Берик! – пояснил Армен. – Да и Серик – тоже неплохо. Сразу ясно, откуда родом. Вот я из Нальчика. Кабардино-Балкария, – он поднял вверх указательный палец. Девушка протянула что-то похожее на «угу» и уточнила:

– Это на Кавказе?

– Точно, красавица! – гордо ответил Армен.

Юлик прищурился:

– А ты кабардинец или балкар?

– Армянин. А папа у меня – грузин, – кавказец смотрел на всех свысока.

Девушка в кедах нахмурила лоб:

– Это как так?

– Это кто-то, где-то, когда-то, кого-то, – Юлик закусил губу, прихватив даже ус.

– Зачем кого-то? – нахмурился Армен. – Ты армян не знаешь? Ты Игоря Тер-Ованесяна не знаешь?

– Тер-Ованесяна знаю даже я, – вставила девушка в кедах.

Армен подошёл к ней и несколько раз пожал руку.

– Да, богатая география у наших абитуриентов, – произнёс конькобежец уже задумчиво.

С минуту все молчали, потом девушка в кедах чихнула, достала из пакета огромный клетчатый платок, высморкалась и снова обратилась к Армену, подпиравшему стену:

– А ты на какую кафедру поступаешь?

– А что такое «на какую кафедру»? Я это не понимаю, красавица. Я в институт физической культуры поступаю. Группа один-один, – теперь Армен верил в то, что говорил, и хотел быть именно в той группе, куда были записаны вот эти симпатичные ему ребята. Он степенно встал, снова подошёл к стенду и снова ткнул в пластиковый брюшной пресс, который, по его мнению, в своих ровных кубиках сосредоточил всю представительность заведения. Сидеть на месте для кавказца было сущим наказанием: – Мой папа мне так и сказал: «Езжай, сынок, в Москву, поступай в институт спорта и будешь, как Игорь Тер-Ованесян».

– Грузин? – уточнил Юлик.

– Что грузин? Армянин, конечно, – произнёс Малкумов.

– Папа твой – грузин? Ты же до этого говорил, что папа – грузин, – память у конькобежца была хорошая.

– Э-э, ара, – произнёс Армен обидчиво, – Кавказ – это только кажется много разных людей. А на деле все мы одинаковые. И Тер-Ованесян, если он великий человек, – такой же грузин, как армянин. Понимаешь?

Юлик ответил неожиданно радостно и прикладывая руки к груди:

– Я понимаю, как никто другой, – а чтобы совсем реабилитироваться за предыдущую фразу, уточнил: – но, вроде, Тер не здесь учился.

Кавказец гневно сверкнул глазами:

– Как это – не здесь?

– В Москве есть другой институт спорта и физической культуры: Центральный, ГЦОЛИФК, – кивнула девушка в кедах.

Армен сморщился, как при неприятном запахе:

– Чэго? Это на каком же языке нужно разговаривать, чтобы такое выговорить – Гы- цы-фы-к…

– Это да, – согласился Юлик, – нам больше повезло. МОГИФК – это звучит!

– Да Малаховка – это вообще вещь! – оценил кавказец, тут же забыв, что только что расстраивался, – я как представлю, что я здесь учусь… из Нальчика и в Малаховке!

– Это шанс, – согласился Юлик, – вот бы ещё поступить!

– Зачем «если», ара? Поступим. Мой папа никогда не ошибается. А про Тера нужно всё-таки уточнить. А то вдруг он здесь тоже нэмножко поучился, прежде чем в этот ваш «гцк» пойти? – высокий красавец смотрел с характерным прищуром, какой бывает у людей, приехавших с Кавказа, и пользовался такой же особой жестикуляцией. Все рассмеялись. Вдруг стало как-то спокойно и радостно, словно все действительно уже поступили. Серик улыбнулся девушке в кедах и вдруг вспомнил: