КОНСТАНС, или Одинокие Пути

Принц запинался, говоря по-немецки, однако слов ему вполне хватало, по крайней мере для сегодняшнего мероприятия. На первый план выдвинулся Фишер, как всегда, уверенный в себе, правда, несколько косноязычный. Фон Эсслин сразу догадался, в чем дело — этот лакей был сражен наповал произношением девушки и ее умением держаться с безупречной светской непринужденностью. В нем же она с отвращением распознала жиголо с обильно напомаженными и зачесанными назад волосами. Красавец, но насквозь фальшивый, как манекен. Наверняка где-то в глубине души он прятал обиду на жизнь — Констанс попыталась представить его характер, женщины обычно любят это делать, ибо мужчины кажутся им существами страшными и непредсказуемыми. Типичный акт самозащиты, присущий женскому племени. Гораздо спокойнее Констанс восприняла молчаливого болвана Маля и близорукого Смиргела, носившего очки с толстыми линзами, из-за которых его глаза казались сделанными из голубого твида, без единого светового блика. Однако в нем угадывалась профессорская чопорность, и Констанс не удивило, когда чуть позднее его назвали «профессором» — он и был до войны профессором. Появились бутылки и бокалы — естественное продолжение обмена светскими любезностями. Офицеры пили крепкое сладкое вино или виски. Констанс предпочла виски, чтобы снять усталость и заглушить голод, ибо сэндвичей и бисквитов, которыми пришлось довольствоваться в поезде, было явно недостаточно, и она рассчитывала, что немецким офицерам хватит ума как следует накормить гостей.

В ожидании обеда Констанс вежливо отвечала на вопросы и с беспечным видом принимала комплименты от хозяев — мол, в первый раз им приходится слышать, чтобы девушка из Швейцарии говорила на таком аристократическом немецком языке; трудно поверить, что она не немка, тем более, что у нее такие светлые волосы; а еще труднее поверить, что она будет представителем Красного Креста в Авиньоне, где почти никто не говорит на немецком. За обедом, который был наконец подан и оказался вполне съедобным, Констанс и принц сидели друг против друга по обеим сторонам от фон Эсслина, который играл роль хозяина. Фишер сидел за дальним концом стола рядом с консулом. Слева от него разместился высокий мрачный офицер по фамилии Лансдорф. Он был почти глухим и прекрасно это осознавал. В середине обеда принц стал рассказывать о том, что часто бывал на этой вилле в мирное время и часто обедал здесь. Профессор Смиргел и Фишер тут же оживились. Фишер спросил: — Вы имеете в виду — у лорда Галена?

Принц ответил утвердительно.

— Это тот богатый еврей, который пытался отыскать сокровища тамплиеров?

Он весь напрягся, как кошка перед прыжком, в ожидании того, что скажет принц.

— Да, это он. Но, насколько мне помнится, без особого успеха. Так он говорил мне, ведь сейчас он в Египте. Мы с ним виделись в прошлом месяце.

Смиргел склонил голову набок и долго смотрел на принца своими твидовыми глазами, прежде чем сказать:

— Но что-то он все же выяснил — хотя бы их приблизительное местоположение, или нет? Нам повезло, потому что его клерк и секретарь остались тут, чтобы помочь нам в поисках. Знаете, фюрер очень в этом заинтересован, ведь он верит в существование сокровищ. Ему не единожды предсказывали, что он отыщет их.

Втянув щеки, Смиргел, чтобы скрыть легкую улыбку, игравшую у него на губах, опустил голову, уставившись в белую скатерть. Улыбка не была насмешливой, нет, она была робкой и смущенной.

— Полагаю, все это чепуха, местные сказки, — храбро проговорил принц.

Офицеры поглядели на него с любопытством, но ничего не сказали, продолжая жевать и как будто выжидая, что он еще что-нибудь произнесет, однако и принц тоже решил помолчать. Маль кашлянул разок, довольно громко, и Лансдорф, решив, что обращаются к нему, поднял голову и приложил ладонь к уху.

— Ничего, — успокоил его Маль. — Ничего.

Констанс была искренне озадачена очевидной робостью генерала, который едва осмеливался глядеть в ее сторону. Только один раз, когда принц объявил, что, возможно, она станет представителем Красного Креста, он в упор смотрел на нее пару мгновений, а потом застенчиво взялся за монокль.

— Что касается меня, — весело проговорил принц, — то я приехал из нейтральной страны, и у меня есть несколько предложений, которые я хотел бы обсудить с людьми, обладающими властью, — если найду таких. Например… — Он набрал полную грудь воздуха, прежде чем перейти к вопросу, который мог вызвать у немцев непредсказуемую реакцию. — Евреи! — Ну вот, слово вылетело, и его уже не вернуть! — С кем мне обсуждать проблему евреев? У меня есть очень серьезное предложение от египетских евреев. Так с кем же мне говорить об этом?