Константа

— Зато красивый, — подумав, ответила Данка, — да и обхаживать умеет так, что не сразу сообразишь, что король-то голый. Это он сейчас на расслабоне, а так, поверь, он умеет это делать. До меня вот дошло, что король голый, когда уже поздно было. — Щедрый глоток и снова отрешенный, уставший взгляд в бокал. — За мной такие шикарные мужики ухлестывали… Один был вообще… Предел мечт и не только влажных. Я вспоминаю сейчас и думаю, вот дура была, Жень, — невесело хмыкнула, подалась к столу, поставила на него локоть и, подперев голову кулаком, наблюдала за плеском вина, слегка накренив бокал. — Все при нем, охуенный мужик, раскрепощенный во всем, невъебенно умный, ну, да, криминальный немного, но сейчас я гибче стала и полагаю, что каждый имеет право на минусы. — Откинулась на спинку, мимоходом посмотрев на подавившую улыбку меня. Вот не мне криминальных личностей осуждать, явно не мне. Криминал криминалу рознь, особенно, когда упоминается невъебенный интеллект. Поэтому я кивнула, обозначив, что я не голимая моралистка и не осуждаю ее отношение к таким минусам, и она продолжила, — раньше я чрезвычайно упертая и принципиальная была, но это не только шишки по жизни приносило, но и эффективность в рабочем процессе, ведущую к тому самому пресловутому успеху, знаешь… и уверенности, что интерес всяких серьезных мужиков, это естественно, как естественно и то, что вокруг меня, такой молодой и умной, надо долго гарцевать, ибо крепость должна быть покорена только рыцарями без страха, упрека и устали. И мозгов. Но это я осознала очень поздно. — Негромко рассмеялась и стукнула ногтем по грани бокала. — Я сама из глухой провинции. Семья с достатком ниже среднего и советской установкой, что главное это образование. Школу закончила хронической олимпиадницей и золотой медалисткой. Переехала в столицу, поступила в ВУЗ. Далее лучшая студентка курса, староста группы и потока. Участие в конференциях, бесчисленные статьи и все остальное, соответствовавшее стандарту синдрома отличницы. Преподавательница, мой руководитель, курировавшая по статьям, докладам и прочему, помогла после универа устроиться в один интересный холдинг. Спецом по финансово-экономическому планированию. Синдром отличницы и там дал о себе знать. Обучилась быстро, с этим вообще проблем никогда не было. На работе ночевала и дневала, вследствие чего плавания при формировании бюджета прекратились после тотального контроля по выверке тарифных соглашений, внутригрупповых и межсегментарных операций и… да дохрена всего. Холдинг курировался, так скажем, контрольной… группой. Моя резвость и плоды моих трудов заинтересовали их и мне предложили перейти финансистом и вести финанализ по инвестированию в одном банке. Тот самый охуенный мужик и предложил. Не на последней позиции там был, поэтому работал зверски, естественно, ему некогда было завоевывать меня, все такую выебистую. У него времени не было, а вот у Андрея, доросшего до замглавы отдела и получившего к тому моменту мастера спорта по покорению строптивых куриц вроде меня, со временем легче было. Собственно, когда герой моего романа взял выходной и готов был немного поиграть по моим правилам, я уже с лозунгом Татьяны из Онегина принадлежала Дрюне. Пи-и-издец, я дура… но когда чуть поумнела, у героя моего несостоявшегося романа уже другая страсть была, да и не одна. Не совпали мы с ним в биоритмах. Так что, Женька, — усмехнулась Шеметова протянув свой бокал и стукнув о мой, — быть всей такой мадамой непреступной, это заебись, безусловно. В книгах и фильмах, в спокойной и размеренной жизни тоже, а когда не знаешь, что завтра будет и почувствовала, что рядом твой человек, то не отпускай, чтобы потом, значится, не было больно за бесцельно прожитые годы. — Она улыбнулась с задором и иронией, а вот глаза выдали. Это был тот самый случай, когда спустя пласты времени все равно помнишь. И жалеешь о том пресловутом, что лучше сделать и жалеть, чем не сделать. Я деликатно отвела взгляд, а она, отпив и недолго помолчав, заключила, — да и другие мои ухажеры не сильно отставали, а выбрала я вот это вот гавно. Почему? Потому что дура. — С искренним сожалением выдала Данка и, печально кивнув сама себе, сделала щедрый глоток. Выглядело это крайне комично.

— Так он тебя долгой осадой взял? — не сдержавшись, прыснула я.