- Ежели б горы сравнять, - продолжал Василий, - тогда туды-сюды. А то што это? Да и зимы здесь нет, и вино кислое. А у нас - кагор, наливки…
- Постой, постой! - говорю я. - Здесь - мускат…
- Мускат… Это ежели патоку пить, она еще слаще… Это не вино. Мне вчера Асан, вот что к вам приходил, татарин, дак он мне говорил: «Мы, - говорит, - вина не пьем, закон не велит». Им Мугомет, пророк, только водку пить велел, а ветчину, свинину нипочем есть нельзя. Татары народ хороший, как мы. Только, ежели сказать ему: «Свиное ухо съел», - ну и шабаш… Тогда тебе больше здесь не жить, обязательно убьют или в море утопют…
- Это кто же тебе сказал?
- Асан. И из-за етого самого раньше сколько воевали - страсть. С русскими воевали. Русские, конечно, озорные есть… Придут вот на край горы из Расеи и кричат вниз, сюды, к им: «Свиное ухо съел»… Ну, и война…
- Это тоже Асан тебе рассказал?
- Да, он говорил. Он в Москву ездил, дык говорит, што у нас там девки хороши, у них нет таких-то… Это верно. Што тут: какие-то желтые, худые. Идет с кувшином от колодца, воды наберет пустяки… А у нас, наша-то, коромысло несет, два ведра на ем, а сама чисто вот маков цвет. А зимой наши девки все, от снегу што ли, чисто сметана - белые… и румянец, как заря играет… Покажи вот палец - смеются, веселые. А здесь брови красют, ногти, глядеть страшно. Наши на всех глаза пялют, а здесь попробуй - глядеть нельзя, а то секир-башку. Строго очень… Тут и травы нет ничего… Овец-то за горы гоняют, к нам. А то чего здесь? Сел я третева дня у дорожки, на травку, - вот напоролся: она чисто гвозди железные, хоть плачь. Наши-то здесь говорят: «Мы, - говорят, - на Илу ездим, вино там пить, трактир есть. Чай, щи, хлеб черный, ну и место ровное, хорошо. Видать дале-е-е-еко…» Да и куда видать, и чего там и не весть. Дале-е-еко!… Какая тут жисть, нет уж, поедемте домой, - сказал мрачно Василий Харитоныч, - тут и дождика-то нет…
Ну что скажешь на это?