Константин Леонтьев

Сомнения в будущности России постепенно подрывали все его построение о России. "Сомнительна {долговечность} её (России) будущности; загадочен {смысл} этой несомненной будущности, {её идея}. И я ли один так думаю? Нет, я знаю, многие в этом согласны со мною. Только не скажут громко, а лишь "приватно пошепчут". "Сознаюсь, мои {надежды} на культурное будущее России за последнее время стали все более и более колебаться". "Очень может быть, что и вера Данилевского в столь богатую и невиданную четырехосновную славяно-русскую культуру была верой напрасной и ни на чем не основанной; очень может быть, что и мои {прежние} надежды на что-нибудь подобное несбыточны". "Я не говорю, что я отчаиваюсь вовсе в {особом} призвании России. Я признаюсь, что я очень нередко начинаю в нем сомневаться". Как на последнее прибежище смотрит он на различие вопроса православно-религиозного и вопроса славяно-племенного и предлагает сосредоточиться на первом вопросе. "При всем желании моём думать так, как думал я прежде (то есть заодно с Данилевским), - начинаю все больше и больше колебаться. Горькие и почти насмешливые слова Вл. Соловьёва: "Русская цивилизация - есть цивилизация европейская", беспрестанно вспоминаются мне в моём одиночестве. А что если он {с этой стороны прав}!" "А что если {с этой стороны} Соловьёв видит дело вернее нас; что если мы хотим верить тому, что нам приятно, и ослепляемся?.. Будет ли ещё вообще новая, вполне независимая, полная, оригинальная культура на земном шаре, - это вопрос!" Допустивши даже, что будут ещё (до {неизбежного и надвигающегося} светопреставления) один или два новых культурных типа, мы все-таки не имеем ещё через это права надеяться, что этот новый культурный тип выработается {непременно весьма уже старою Россией} и её славянскими единоплеменниками, отчасти переходящими прямо из свинопасов в либеральных буржуа, отчасти давно уже насквозь пропитанных европеизмом". К. Н. старается найти такой выход из противоречия в своих взглядах на Россию: "Иное дело - {верить} в идеал и {надеяться} на его осуществление; иное дело и любить этот самый идеал. Можно любить и {безнадежно} больную мать; можно, даже и весьма страстно желая культурного выздоровления России, - утратить, наконец, веру в это выздоровление". Он очень далеко отошел от Данилевского и от славянофилов. Вл. Соловьёв смутил его и укрепил его сомнения в призвании России.