Константин Великий

«Вы не желаете выглянуть из-за своих стен и ворот, не хотите посмотреть на древние, окружающие вас города, ждущие от вас справедливости; вы посылаете в них одного за другим форологов, с их зубами звериными, говоря согласно Моисею, чтобы пожирать последние останки. Сами же вы остаетесь у себя, предаваясь покою и извлекая богатства из законов и суда, города же опустошают негодные фискалы.

Да и чего лишены вы? Разве плодородные равнины Македонии, Фракии и Фессалии не работают на вас хлеб? Разве не выжимают вам вино Эвбея, Птелерия, Хиос и Родос? Разве фиванские и коринфские пальцы не ткут вам одежды? Разве не вливаются речки всех богатств в столицу, как в единое море?

Чего вам ради, в самом деле, менять привычное на чужое? Не лучше ли не знать «ни дождя, ни солнца», а в полноте всех благ, без труда, сидеть дома и пользоваться неомрачимой жизнью?»

Такими страстными словами пытался образумить сограждан один из самых искренних византийских патриотов. Увы, это было гласом вопиющего в пустыне. Язвы продолжали перерождаться в раковую опухоль…

* * *

Вернемся к нашему герою. Константину было еще долго до смерти, но он уже думал о переходе в мир иной. В центре города он поставил великолепный храм во имя Двенадцати Апостолов. Величественная церковь была задумана Константином как усыпальница византийских царей.

Он сам придумал украсить ее двенадцатью мраморными колоннами с серебряными вазами наверху. В центре храма стоял позолоченный саркофаг. Он был предназначен для Константина…

Роскошный храм Двенадцати Апостолов считался одним из самых замечательных памятников Константинополя. В плане он имел форму креста и был окружен обширным двором с галереями из колонн и скульптурами. Близ храма были дворец, бани и здания для стражи, охранявшей гробницу.

В истории Византии храм Двенадцати Апостолов имел важное значение. Император Юстиниан в VI веке значительно расширил его, с особым старанием украсив те приделы и портики, которые предназначались для гробниц. При храме были погребены великие патриархи Константинополя — Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, а также Никифор и Мефодий, прославившиеся своей борьбой за православие против иконоборцев.

Храм стал усыпальницей не только Константина, но всех византийских императоров и оставался ею до 1453 года. На следующий день после взятия Константинополя турками храм был разрушен. На его месте Мохаммед Второй построил в свою честь мечеть Мехмедиэ.

Константин украсил свою новую столицу множеством церквей и храмов. Среди них самые известные: храм Святой Софии и церковь Святой Ирины. Фундамент храма Святой Софии был заложен при Константине, а достроен храм в первом варианте его сыном Констанцием. Церковь же Святой Ирины сохранилась до сих пор в довольно приличном состоянии.

Весьма интересно, что от IV века, от времени Константина, сохранились до наших дней только религиозные постройки. Например, церковь Святой Ирины или церковь Святой Анастасии. А вот дворцы и другие общественные здания практически совсем не уцелели. Значит, церковное строительство уже в ту пору велось с особым тщанием, велось правильно, с соблюдением всех архитектурных законов и с применением самых хороших материалов.

* * *

Удивительный и малоизвестный факт: первое в истории Общество любителей христианского просвещения было основано Константином, в его царском дворце в Константинополе.

В его дворце несколько обширных залов были устроены так, что могли служить тихим прибежищем для людей, ищущих откровения. Почти как в церкви, только без обязательных церковных атрибутов. Здесь было запрещено «просто болтать».

В своей новой столице Константин действительно желал создать оазис Гармонии. А какая Гармония — без взаимопонимания граждан по самым сложным вопросам бытия человеческого? И в тихих залах царского дворца Константин собирал людей разных сословий — для нахождения этого самого взаимопонимания.

В редкие часы досуга Константин писал речи, предназначенные для публичного чтения. Местом таких чтений царь выбрал свой роскошный дворец. Он любил читать Библию, и в его речах, обращенных к народу, было много нравственных наставлений и рассуждений на библейские темы. А были и откровенные вопросы к аудитории, если сам оратор не знал ответа. Например, один из вопросов, заданных Константином собравшейся публике, звучал так: возможно ли было для Бога сделать человеческую волю более кроткой? Тогда, может быть, и меньше бед испытало бы непокорное человечество?

* * *

Особенно волновали Константина вопросы о ветхозаветных пророчествах и их исполнении.

Но нередко в своих речах он рассуждал и о достоинствах гениев языческой культуры: Платона, Вергилия… Он хотел показать, что объективен в отношении религии римских богов и их глашатаев.

Публично философствующий император — это было так необычно, так удивительно. И толпы собирались послушать Константина в его царских хоромах. Места, однако, всем хватало. Среди слушателей Общества любителей христианского просвещения были и высшие церковные иерархи, и простые ремесленники.