Константин Великий. Первый христианский император

Объединение средиземноморских государств под эгидой Рима с самого начала осуществлялось посредством политики, благоприятствующей интересам имущих классов. Несмотря на ужас, который внушает эта политика даже самым консервативным историкам, она была очень хорошо принята. В круг интересов римского правительства включались самые стабильные общественные элементы. Люди приходят и уходят – и в частности, идеалисты имеют тенденцию появляться и исчезать довольно регулярно и в самое неподходящее время, – однако собственность остается; а собственники вступили в доверительные отношения с правительством, как если бы оно было частью их владений… Мы также должны помнить, что беспокоиться о каждом отдельно взятом человеке и развитии личности в век, который породил не только Александра и Ганнибала, но и Мания Курия и Агафокла Горшечника, означало показаться слишком поверхностным. Человеческая личность? Эпоха переполнена ими до отказа! Римлянин обратил свой взор на собственность, потому что искал чего-то прочного и предсказуемого, чего-то, что можно было бы выразить в цифрах и что не зависело бы от мнения людей… Когда мы закладываем фундамент, мы не устилаем путь розами. Римлянин, закладывая фундамент государства, не пользовался поэзией. Он пользовался исключительно собственностью.

Этот выбор Константина раскрывает представления о главной обязанности государственного деятеля – он призван обеспечить материальное благосостояние человечества. Римлянина интересовали в основном городские владения, центром которых является рынок, где происходит активный товарообмен. Таким образом, поддерживать собственность означало поддерживать местных городских олигархов по всему Средиземноморью.[37]

Однако этот факт вовсе не говорил о полном исчезновении народного правления. Даже после того, как в самом Риме императорская власть перестала зависеть от выбора народа, местные городские образования во многом продолжали действовать по-прежнему. Их никогда не подавляли и не отвергали.

Закат народного управления был результатом воздействия скорее экономических, нежели политических соображений. Внимание, которое римское правительство продолжало уделять интересам собственности, временами было не вполне дружелюбным, а иногда – откровенно суровым, однако в результате это привело к концентрации политической власти в руках местных олигархов. Длительные периоды мира и процветания – особенно когда царствуют закон, справедливое правосудие и честное управление – заставляют человека забыть о принципах и партийной принадлежности. Выборы магистратов проводились все реже. Все чаще местные сенаты превращались в органы, где властвовала круговая порука. К началу правления Константина они стали своеобразными закрытыми обществами.

Исчезновение городской олигархии означало, что прежние города начали умирать. Им было суждено возродиться в новом виде – но это уже совсем другая история. Их состояние в век Константина ясно демонстрирует, что город, который уже перестал быть основой императорской власти, теперь перестал быть и основой местного самоуправления. Кажется, будто о чем-то подобном говорил и автор Апокалипсиса, когда предрекал падение Рима так же, как раньше пал Вавилон. Город на берегу Евфрата был самым знаменитым из ранних городов-государств и со временем стал их символом. Из этих городов-государств Рим был последним. Однако этот его статус уже уходил в небытие. Императорский Рим не был городом, он был монархией, чьи капиталы находились в Никомедии и Милане. Аристократия Рима состояла в первую очередь не из италийских землевладельцев, которые заседали в римском сенате, а из тех, кто владел обширными поместьями в Африке, Испании, Иллирии и Галлии. Империя состояла теперь не из городов, а из обширных округов, управляемых людьми, которые по всему, кроме официального названия, были настоящими самодержцами. Восточная часть империи пришла в итоге к сходному результату, но здесь это положение вещей сохранилось надолго. Сохранится ли оно в Европе? Или станет лишь основой для дальнейшего могучего рывка вперед?

Различия были связаны с фундаментальными изменениями, которые произошли во внутренней структуре центральной власти. Персидское правительство, конечный плод общественного развития в Азии, строилось по родовому принципу, а персидская монархия была, в сущности, племенной. Даже когда Александр пришел к власти, он остался македонским царем, опиравшимся на македонские войска. Однако правительство Константина было политическим органом. Ему не была свойственна клановость. В его состав входили представители всех народов, вероятно, всех убеждений, имевшие различные мнения по различным вопросам, – но всех их объединяло добровольное подчинение общему закону и традиции…