Константин Великий. Первый христианский император

Позднее Константину доставляло удовольствие думать, что он так быстро добился успеха там, где Траян потерпел поражение. Его племянник Юлиан считал, что это второе завоевание даков не принесло особых плодов, но он вообще скорее был склонен демонстрировать свое остроумие за счет дяди, чем пытаться понять его мотивы. Константин не испытывал в данный момент особой потребности в Дакии и не собирался тратить несколько лет на ее завоевание. Капитуляция готов, вероятно, была в немалой степени обусловлена его решением не подчинять себе страну окончательно. Это обещание представляло своеобразный компромисс и означало ничью.

Теперь Константин мог спокойно поворачивать на юг, как он того и хотел. События готской войны, без сомнения, добавили веса его прежним мотивам. Император добился желаемого, но с большим трудом. Проблема состояла в том, что готская угроза отнюдь не уменьшилась, а, напротив, скорее возросла. Необходимо было укреплять и удерживать границы, стараясь хотя бы отдалить опасность нового нашествия. Другими словами, Иллирия не могла чувствовать себя в безопасности, пока ее правитель не завоевал Азию: ведь Азия окружала владения готов. Именно эти соображения, возможно, лежали у истоков событий следующего года.

Если размах борьбы потряс римлян, то нетрудно догадаться, что и готы были поражены в не меньшей степени. Новая империя абсолютно не походила на империю Клавдия Готского. Это была прекрасная и сильная держава, которая, подобно ангелу с пылающим мечом в руках, легко свела на нет все усилия тех, кто до сих пор считал себя непобедимым. Сначала они не могли понять, что произошло. Потребовалось еще несколько лет, чтобы ответ на этот вопрос стал очевиден.

Значимость этой кампании вырисовывается благодаря некоторым ее результатам. Были учреждены два новых праздника – Сарматские игры в ноябре и Готские – в феврале, призванные напоминать об успешном завершении войны.[44]

Защитив тыл, набрав армию и испытав ее в течение сезона, Константин и его войско были готовы сразиться с Лицинием. В ходе готской кампании он вступил на территорию, фактически принадлежавшую восточному августу, так что теперь у него был повод заявить о своих претензиях во весь голос. Константин поставил Лициния в известность о своих притязаниях на звание единственного законного августа и повелел сконцентрировать свои войска у Фессалоник.

Крисп был отозван из Галлии. В начале года у Фессалоник собралось 120 тысяч человек, сразу три мобильных отряда реорганизованной армии; причем один из них не нес гарнизонной службы. Из прибрежных греческих городов к берегам Пирея подошел небольшой флот в помощь сухопутным силам. В его состав входило 200 небольших судов.[45]

Вероятно, Лициний был слишком стар, чтобы проявлять какой-то чрезвычайный героизм; так или иначе, он был слишком умен, чтобы со своими не вполне подготовленными войсками наступать на ветеранов Константина. Его укрепление перед Адрианополем защищали 150 тысяч человек, а также 150 тысяч азиатских конников, которые тогда как раз входили в моду. 350 кораблей из Египта, Финикии и Малой Азии удерживали Босфор и Дарданеллы. В ходе обороны недостаточная подготовка восточной армии была не столь заметна.

Константин шел прибрежным путем, который пересекает реку Гебр, затем мимо Кипсел ведет к Гераклее. Там он сливается с другой дорогой, выходящей из Адрианополя. Таким образом, поле сражения представляло собой обширный треугольник, основание которого от Адрианополя до Гебра и далее до моря было хорошо защищено. Оттуда дороги сворачивали к Гераклее, где соединялись, образуя вершину треугольника. Готская кампания прошлого года, вероятно, была своеобразной подготовкой атаки, которую начал Константин против Лициния.

Пока шло постепенное окружение Адрианополя войсками, продвигавшими по главной дороге, основной прорыв был осуществлен на реке Гебр. На первом этапе бои велись возле моста, который Константин приказал перебросить через реку. Тем временем отряд в пять тысяч лучников перешел реку в другом месте и обошел защитников с фланга. Здесь Лицинию пришлось-таки покинуть укрепленные рубежи и принять участие в бою на открытой местности. После этого Константин начал одну из своих излюбленных конных атак. Существует легенда, будто он переплыл реку вместе с дюжиной всадников, без сомнения принадлежавших к его личной охране. Но за ним последовали и другие. Говорят, что во время этой бойни погибло 34 тысячи воинов Лициния.

Лагерь Лициния был взят в тот же вечер. Остатки его армии, пробродив по горам целую ночь, наутро с готовностью сдались передовому отряду Константина, посланному на их поиски.